Телохранитель поневоле. Виктория Серебрянская

в грудь и упала мне на колени. Потрясенная злыми, беспощадными откровениями мерзавца, расслаблено валявшегося на соседней койке, я даже не подумала поймать ее или как-то защититься. То ли от удара, то ли от слов Диллона, в глазах закипели горячие слезы:

      – Я не бесполезная! – крикнула ему в лицо, позабыв про безопасность и про свое зависимое положение. – У меня хорошее образование!..

      Чуть повернув голову, Диллон приоткрыл один серый глаз, блеснувший на меня расплавленной сталью:

      – Да-а-а?.. И что же ты умеешь? Выбирать тряпки, в которых будешь ожидать в спальне, когда муж и повелитель соизволит снизойти до тебя? Сидеть на диетах, чтобы супруг мог похвастаться безупречным телом своего приобретения перед приятелями? Дай-ка подумать… Нет! – с торжеством сообщил он мне. – Лучше всего ты умеешь транжирить мужнины деньги! Но с этим я прекрасно справлюсь и сам. А теперь заткнись, – он вульгарно зевнул, продемонстрировав мне идеальные зубы, – я хочу подремать, мне нужно отдохнуть. Да и тебе не помешает. Ибо я не потерплю нытья, что ты устала. Вырублю, и дело с концом!

      Серый глаз снова закрылся. Диллон размеренно и тихо дышал, будто мгновенно отрубился. А я все никак не могла привести в порядок мысли и подавить возмущение. Подумать только, этот грубиян, этот подлец, которого я впервые в жизни вижу, посмел обвинить меня в полной бесполезности и порадоваться, что ему не придется на мне жениться! Посмел сравнить меня с мебелью! Почти открытым текстом обозвал тупицей! Хотелось вскочить и отхлестать этого… Диллона сумочкой прямо по лицу! Да у меня просто ладони чесались это сделать! Мне с детства вдалбливали в голову правила поведения приличных леди, но сейчас моя совесть даже не мяукнула бы от такого вопиюще-вульгарного поступка, как драка! Да и вообще, он первый начал! Я не навязывалась ему!..

      Мне понадобилось немало времени, чтобы успокоиться. И только тогда я смогла понять, что, несмотря на все сказанное в этой комнате, я так и не узнала: у кого в руках я нахожусь и с какой целью этот Диллон меня похитил…

      Внутри меня сплелись в тесный клубок страх перед будущим, неуверенность, беспомощность и ощущение какой-то неправильности. Чем дольше я сидела и смотрела на лежащего Диллона, тем невыносимее мне было. Словно убогую постель подо мной кто-то по ошибке превратил в костер. Или разогретую на огне сковородку. В итоге я не выдержала, вскочила, едва не уронив позабытую сумочку, и на цыпочках, стараясь не греметь каблуками, отправилась в санузел. Не то чтобы мне это требовалось, но хотелось хоть немного побыть наедине со своими мыслями, без раздражающего фактора, едва слышно посапывающего на соседней койке. А другого места для уединения здесь не было.

      Комнатушка для гигиенических процедур была крохотной, как мой ноготок на мизинце. Закрыв потихоньку за собой дверь, я прислонилась к ней спиной и печально осмотрела такие же странные, будто бы металлические стены, допотопный душ в правом углу, состоящий из дырки в полу и длинного, гибкого шланга с душевой насадкой на конце, закрепленного в неказистый