Большие Надежды. Варвара Оськина

продолжать.

      – Что вы хотите получить в конце… экспериментов? – сипло спросила Флор отвернувшись и вдруг ощутила горечь на языке. Она сглотнула, а потом вдруг с каким-то истеричным смешком вдруг подумала, что вот так ощущается на вкус предательство. Руфь… Руфь! Что ты наделала? Почему? Флор не понимала, как не понимала, что должно будет случиться, чтобы она смогла это простить. Невозможно. Слишком бесчеловечно!

      – Процветающее общество, – тем временем с лёгким налётом электронного удивления ответил Хант, и Флор едва не расхохоталась.

      Ах, конечно. Всеобщее благо! О! Это было идеальное преступление, где жертва была же его исполнителем. Ведь, на самом-то деле, люди никому не нужны. Только масса, которая обеспечила бы существование Города. Замкнутый круг из рождения, жизни и смерти, у которого нет ни цели, ни смысла. Как у самой Флор… Но она-то была обречена ещё до рождения! А они… Она снова обвела взглядом камеры и поняла, что не справится. Просто не вынесет. Никогда! Она никогда…

      На плечо опустилась тяжёлая рука в чёрной перчатке, и Флор вздрогнула.

      – Ваши обязанности довольно просты. – Хант встал так близко, что можно было рассмотреть контуры глаз за стеклом визоров. – Дайте нам сверхчеловека.

      – Почему я? Моим делом всегда была только ботаника! – Флор облизнула пересохшие губы, чувствуя себя загнанным в угол крысёнком. Собственно, она таким и была.

      – Вас рекомендовала Мессерер. – И маска опять чуть наклонилась, ещё больше приблизившись к Флор.

      – Но…

      – Она была хорошим генетиком независимо от… политических убеждений. Надеюсь, вы не хуже.

      Респиратор с шумом выдавил из себя воздух, и Флор на секунду зажмурилась.

      – Так что, вы согласны?

      И вопрос в его голосе звучал лишь формальностью. Флоранс отвела взгляд.

      – Зачем вы спрашиваете? Выбора ведь всё равно нет…

      Давление на плечо исчезло, и Хант, развернувшись, направился в сторону выхода.

      – Выбор есть всегда, – бросил он. – Хотя теперь он весьма тривиальный. Жить и принести пользу Городу, или же умереть. Видите, всё очень просто.

      Действительно. Проще ведь не бывает. Флор едва не фыркнула от абсурда, но тут Хант вдруг оглянулся.

      – Вы идёте?

      Взгляд Флор опять остановился на той самой беременной, что весь разговор простояла около стеклянной стены. Она смотрела так настойчиво, словно пыталась что-то безмолвно сказать, но боялась быть пойманной. Только лишь когда Хант отвернулся, женщина отступила вглубь своей белой комнаты. И было что-то особенное в упрямом выражении её лица, отчего Флор против воли медленно проговорила:

      – Да.

      ***

      Полутёмный зал казался пустым, если не считать пары занятых кресел да мелькавших на фоне неоновых вывесок редких теней. На крошечной сцене томно извивалось нечто в пошлых рюшах и кружевах, в воздухе чувствовался синтетический аромат сигарет, сандала и пряной выпивки. Застывший на пороге