Остранение. Анна Кочарян

не знаю, хозяин, ждет ли тебя Пенелопа,

      но я тебя жду, мой хозяин,

      на том же месте.

      Телемах твой подрос, вымахал, стал мужчиной

      (солнце греет мне шкуру, но холод пробрался

      в кости),

      я уже не рычу, когда ночью приходят гости

      распивать в твоем доме мед, молоко и вина.

      Во мне не осталось гнева для верной мести:

      пока ты пропадал, я ослеп и оглох,

      обезумел.

      Мой добрый хозяин, но я еще жив, я не умер

      и я тебя жду, мой хозяин,

      на том же месте.

      Мне мерещится, что не двадцать прошло,

      а двести

      лет, от тоски и сна у меня тяжелеют веки.

      За все это время я, кажется, стал человеком,

      пока ждал тебя, мой хозяин,

      на том же месте.

      Ты мне снишься, хозяин, лихие заводишь

      песни,

      теребишь за холку – я молод, готов к охоте.

      Возвращайся, хозяин, домой, если жив,

      если хочешь,

      я тебя буду ждать, мой хозяин,

      на том же месте.

19.05.2021

      Время – река, – говорит Фетида и держит дитя за пятку…

      – Время – река, – говорит Фетида и держит

      дитя за пятку, —

      вопреки всем пророчествам и богам,

      пусть будет легко и сладко

      тебе, ну а время – река: как нельзя войти

      в ее мертвые воды дважды,

      так и время, Ахилл, ни поймать нельзя,

      ни назад обернуть; как каждый

      ледяной поток на кистях твоих оставляет

      большие капли

      (я знаю, Ахилл, что ручки твои и ножки

      твои озябли),

      так и время течет золотой рекой, оставляя

      на них морщины

      (не кричи, сынок, не реви, Ахилл, ты же воин,

      Ахилл, мужчина);

      у тебя в глазах от меня – вода и застывшая

      синь морская,

      пусть целебные волны плечи твои и пясти

      твои ласкают,

      пусть крепнут в них кости и ширится плоть,

      тугими пусть станут жилы,

      пусть будет в тебе мало злости, Ахилл, но много

      пусть будет силы.

      – Время – река, – говорит Фетида, —

      и мне говорят, что поздно:

      смертен сын твой, Фетида, так надо богам,

      так на небе сложились звезды,

      жребий брошен, и тонкая нить сплетена,

      и путь твой уже отмерен —

      все давно решено, говорят мне, Ахилл,

      но я никому не верю.

20.04.2021

      Чернеют тучи…

      Чернеют тучи,

      редеют волны,

      и я надеюсь,

      что это к буре,

      что твой корабль

      утонет в море,

      и сонным детям

      целуя руки,

      скажу я утром,

      что папа умер.

      Ты говорил:

      моя Медея,

      ты – мед и мирро,

      святое пламя;

      и в этом мире

      нет слаще

      меда, огня горячей,

      очей темнее;

      вот нить жемчужин

      тебе на шею,

      моя надежда,

      моя Медея.

      А я ведь знала

      про ваше племя,

      собачье племя,

      дурные нравы.

      Скажи на милость

      своей Медее,

      зачем же время,

      где я осталась,

      остановилось?

      Моя тоска

      чернее тучи.

      Чего ты ищешь,

      чего ты хочешь,

      беда Колхиды,

      герой Иолка,

      моя надежда,

      мой смелый сокол?

      Да будь ты проклят.

      Чернеют тучи,

      и я надеюсь,

      что это море

      твоей Медее

      несет на волнах,

      в шипящей пене,

      благие вести

      о верной смерти,

      твое пустое

      и злое сердце,

      а может, ветер,

      соленый ветер,

      что дует с юга

      над Черным морем,

      несет с собою

      твое дыханье,

      чтоб я смогла

      обнять хотя бы

      твое