Живые есть?. Екатерина Попова (Калиткина)

на нас внимание.

      Коридоры и комнаты отличались обстановкой и временными дополнениями. Объединяло их только старение. На стенах местами висели картины явно не нашей эпохи.

      В одной из комнаток мы нашли мальчика десяти лет, прятавшегося под столом. Подтяжки и непривычного кроя рубашка выдавала его происхождение. Он тут уже не один десяток. Из стен торчали металлические ручки, похожие на переключатели. Только для чего они, было не понятно.

      – Привет, – обратилась я к мальчику.

      Он сидел к нам спиной и никак не реагировал. Я посмотрела на парня.

      – Он молчит. Но пару раз я видел, как он встаёт и нажимает эти рычажки в стене.

      – Вот, что бывает, когда без подготовки суёшься в омут. Надо было сначала проверить всю подноготную дома.

      Положила младенца на стул и достала из сумочки телефон. Антенны нет. Жаль. Глубоко забралась.

      – Ещё есть кто-нибудь?

      – Тебе нужны ещё? – в глазах парня застыл ужас.

      – С чего это ты такой эмоциональный, а? – спросила я, и тыкнула его пальцем в лоб, но ничего не произошло.

      – Больно.

      – Для мёртвого ты слишком живой, а для живого… В общем, ты бы тут и часа не продержался. Придётся, потом рапорт писать на твоё тело.

      – Дело?

      – Неа, тело.

      Пока я разбиралась с парнем, младенец на стуле перевернулся и тут же полетел головой вниз. Послышался хруст, а затем, воздух наполнила звенящая тишина.

      – Она так и будет падать. Оставь её.

      И мои руки замерли в сантиметрах от малышки.

      – Слышь, сероглазик, не лезь! – рявкнула я, и подняла младенца. Та снова открыла глаза и сделала губки бантиком.

      А в милых глазах парня читалась обида. Ну и пусть обижается, не маленький, жалеть не буду.

      – Мне надо выйти.

      – Ты уйдёшь?

      – Прости, милый, но работа, на то и работа, что с неё можно уйти.

      Я ещё раз для убедительности тыкнула парню в лоб и закрыла глаза. Перешагнула через туманное марево и тут же шум улицы оглушил меня. Словно я много часов находилась в полной тишине.

      Перед глазами разбитое окно, за ним по дороге сновали машины, прохожие, дети. Я снова стала нормальной. Теперь комнаты отличались. Современные обои, целая мебель, книги, разбросанные по полу. Ковры.

      Телефон в руке завибрировал, и я машинально сняла блок.

      – Алло.

      – Алиса, ты ахренела? – взревел голос в телефоне.

      – Антошка, ты чего орёшь?

      В животе у меня ужасно заурчало и слюни наполнили рот.

      – Два дня ни слуху, ни духу! Только не говори, что ты ещё у Лаврова?

      – Два дня, – шёпотом повторила я.

      – Сдохнешь ты, а отвечать буду я. Я тебе какое задание дал, найти Лаврова, а ты куда пропала?

      – Так я у него самого. Только не нашла ещё. Антош, тут место мутное, можешь на него историю покопать?

      – Хорошо. Скину файлом. Значит, Эдик не преувеличивал, когда говорил, что это дурдом?

      – Да нет, всё намного проще, просто временные цикличности наложились друг на друга. Что-то очень сильное повлияло