Стишки от дедушки Фингала смешные и не очень. Борис Степанченко

голову кружит хмельное саке.

      Ещё до рассвета, под пенье винтов,

      Божественный ветер взлетит с островов.

      Он стаей крылатой помчится туда,

      Где дремлют на рейде большие суда.

      Чтоб в утреннем небе, оставив свой след,

      Увидеть, быть может, последний рассвет.

      Всё ближе и ближе отмеченный порт.

      Легко умирать, если ты уже мёртв.

      Когда вдалеке, прямо перед тобой,

      Японское солнце встаёт над водой.

      Внизу засверкали зениток огни.

      Увы! Слишком поздно проснулись они.

      Как ангелы смерти, с небесных вершин,

      Обрушатся тридцать ревущих машин.

      Под крики "Банзай!" закипала вода,

      На дно отправляя большие суда.

      И принял в объятья свои океан

      Божественный ветер – стальной ураган.

      Лайки

      В интернете, из-за лайка,

      Я сижу, как попрошайка.

      ВыкладАю чё попало.

      Только лайкают мне мало.

      И пою я, и пляшу я,

      Носом чёртиков рисую,

      Муху отправляю в рот

      И смеюсь, как идиот.

      Из-за селфи "в классе голый",

      Чуть не выгнали из школы.

      Но зато потом заснял,

      Как отец меня стегал.

      Ради поднятого пальца,

      Я ж готов оттяпать яйца.

      Или сделать харакири,

      Лишь бы это оценили.

      Лайки – вы моя отрада!

      Вас мне очень много надо.

      Чё хотите? Всё вам будет!

      Только лайки ставьте, люди!

      Инфант и барыга

      В Британии жил благородный инфант,

      К поэзии с детства имевший талант.

      Он пьесы чудесные мог сочинять,

      Но денег ему не хватало, видать.

      Решивши исправить такой перекос,

      Инфант свои пьесы к барыге отнёс.

      И денег он столько за них получил,

      Что месяцев шесть беспробудно кутил.

      А время течёт, как вода в решето.

      Инфанта того и не вспомнит никто.

      Зато до сих пор восхищается мир,

      Какой гениальный – барыга Шекспир!

      Я откинулся ранней весной

      Я откинулся ранней весной,

      Под аккорды апрельского ветра.

      И по узкой тропинке лесной

      Шёл до станции три километра.

      Ветер кронами сосен играл,

      То усилясь, а то затихая.

      Как по струнам по ним ударял,

      Моей вольной душе подпевая.

      И я брёл, будто в сказочном сне,

      С каждым вздохом всё больше пьянея.

      Сердце громко стучало во мне,

      Без чифиря от счастья балдея.

      Наконец-то заветный вокзал.

      В кассу очередь три человека.

      И вот тут только я осознал,

      Что мне некуда в принципе ехать.

      Накатила такая тоска,

      Аж в груди защемило от боли.

      Не осталось нигде уголка.

      Слишком долго я не был на воле.

      Слишком долго я зону топтал,

      За вонючий картофель совхозный.

      Тех, кто