Побег из тьмы средневековья. Кристина Ангел

стала выкладывать на своей страничке литературного сайта свои философские заметки о любви, вере и религии. Временами поедала конфеты «Merci», которые Никита купил ей на собственные карманные деньги. Он сидел за письменным столом и рисовал её восковыми мелками. Иногда он посматривал на неё, чтобы точнее отметить детали, но ловил себя на том, что не мог подолгу отвести от неё глаз.

      – Что ты написала? –  немного грустным голосом спросил Никита, не в силах выдержать томительную тишину.

      – Сейчас прочитаю, – кокетливо ответила Наташа. – «Если Антон  Чехов был прав в том, что кто не может взять лаской, тот не возьмёт и строгостью, то не пора бы нам всем стать чуть-чуть добрее к своим близким и ближним? Говорят, критика вразумляет и дисциплинирует, но она же способна обрезать и без того неокрепшие крылья. Ласка, сетуют, может избаловать, но она же помогает поверить в себя даже в самые трудные моменты, когда не веришь в саму жизнь. Будьте ласковее друг к другу, ведь у нас остаётся на это так мало времени! Мы не можем гарантировать завтрашний день в своей жизни – чего уж говорить о наступлении двадцать второго века», – по-детски старательно выговаривая слова прочитала она.

      – Ты права, Наташенька. Людям действительно надо быть добрее друг к другу и более открыто демонстрировать это, – прокомментировал Никита, кивая в такт своим же словам. Наташины щёки зарделись румянцем оттого, что её похвалили. И она продолжила чтение: «Борьба с ересью – не есть ли ересь сама?»

      – Что-что? – заметно оживился Никита и наклонился к монитору, чтобы лучше видеть текст. А потом потянулся за докладом и простым карандашом. – Позволь мне внести эту цитату в  доклад для семинара в Англии.

      – Конечно, пиши! – ответила Наташа, не вполне понимая, что вдруг возбудило его. А потом она робко поинтересовалась:

      – А ты уже закончил рисунок? Можно посмотреть?

      И она подошла к письменному столу. Взяла в руки большой лист, на котором был изображен её портрет. «Два лица…Одно маленькое, чёрно-белое, но такое чёткое! Другое большое, разноцветное, но почему-то размытое…» – тихо и монотонно говорила она. И вдруг взволнованно воскликнула:

      – Но почему так, Кит?

       Никита встал из-за стола. Заботливо обнял Наташу за плечи, проникновенно заглянул в её безграничные глаза.

      – Потому что ты живешь в двух мирах и двух лицах, Таш. В глубине души ты – очень яркий и интересный человек. Но серая внешняя оболочка довольно плотная и не даёт лучам твоей сущности пробиться наружу.

      – Люди не понимают то, что я хочу сказать. Поэтому я говорю то, что они хотят слышать, – пыталась оправдаться Наташа и отвернулась в смущении. Никита осторожно взял её за подбородок и повернул её лицо к себе.

      – Но ты не сможешь вечно носить две маски! Когда-нибудь ты устанешь от этого, и решишь вовсе…

      Он не назвал вслух последнего слова, посчитав его слишком острым для ранимой возлюбенной. Но она сама всё поняла. Из последних сил сдерживая слёзы, она прошептала:

      – А