Сокрушенная империя. Эшли Джейд

думаю, что это хорошая идея.

      Да она издевается.

      Я прищуриваюсь, показывая свое раздражение.

      – Давай-ка уточним. Ты не собираешься отвечать на мои вопросы и отказываешься попросить его поговорить со мной? Я думала, мы друзья, Дилан.

      – Так и есть. – Она морщит лоб. – И, как твоя подруга, я не хочу тебе врать. Но я не стану отвечать на вопросы о тебе и Оукли. Он мой двоюродный брат, и я люблю его, а еще я люблю тебя и Джейса, что ставит меня в очень сложное положение, ведь твой брат его ненавидит, и Оук виноват в этой аварии. – Дилан смотрит на стол. – Мне правда жаль, но я устала от того, что меня разрывают на три части, поэтому я лучше не стану в это ввязываться.

      Меня злит, что Дилан не дает мне никаких ответов, но она, очевидно, не изменит свое мнение, поэтому я могу только принять ее решение.

      – Ладно. – Я поворачиваюсь к Сойер. – Мы тогда дружили. Что ты знаешь о моих отношениях с Оукли?

      Сойер едва не давится кофе.

      – Ничего.

      Я обессиленно смотрю в потолок.

      – Господи, Сойер…

      – Я серьезно, – объясняет она. – Ты ничего мне не рассказывала. – Сойер делает еще один глоток. – Поверь мне, я удивилась не меньше тебя, когда узнала о вас двоих.

      Я как будто хожу по замкнутому кругу.

      – Что узнала?

      – Я не знаю, – настаивает Сойер. – В смысле… как-то раз я подслушала, как вы ругались из-за того, что ты пробралась к Оукли в постель посреди ночи, а он тебя отшил. Но, кроме этого, ты ничего мне не говорила.

      Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Я знала, что старая Бьянка была скрытной, но то, что она не рассказывала Сойер – или кому-либо – об Оукли, ставит меня в ужасное положение. Тогда мне в голову приходит идея. Может быть, Сойер и не знает ничего о нас с Оукли, но, возможно, я рассказывала ей что-то о Хейли. Особенно почему я так ненавидела ее.

      Сделав большой глоток кофе, я решаю зацепиться за это.

      – Забыли про Оукли. Есть еще кое-что, чего я не понимаю.

      Дилан замирает с кексом в руке.

      – Что?

      – У меня есть только кусочки информации, но из них становится ясно, что я не очень любила Хейли и по какой-то причине ее шантажировала.

      Их глаза распахиваются от удивления.

      Я моргаю.

      – Может быть, кто-то из вас знает почему?

      Дилан качает головой.

      – Понятия не имею. Я не очень хорошо знала Хейли, но она казалась мне милой. Не могу даже представить, чем она тебе не понравилась.

      – Кроме того факта, что они общались с Оукли и он все еще был к ней привязан, – бормочет Сойер.

      Когда мы с Дилан переводим взгляд на нее, она поднимает руки и произносит:

      – Опять-таки я не знаю, какие у тебя были отношения с Оуком, но, учитывая то, как ты злилась на него за отказ и дошла до того, что начала спать с Морган у него за спиной… где гарантии, что ты не могла начать шантажировать его бывшую из ревности?

      – Да, ты права. – Сердце неприятно колет. – Я просто надеялась, что на это могли быть другие причины.

      Причины, которые позволили бы мне не чувствовать себя настолько больной.

      – Прости,