Академия Последнего Шанса – 1. Кадры решают всё. Александра Шервинская

Харви заправляет, вроде капитан бывший, из первых, кто жил здесь.

      – С ним мы уже познакомились и пришли к соглашению, – сказал Теодор и, подумав, спросил, – а у тебя чаю нет?

      – Да как же нету-то? – всплеснул руками Христофор. – С вареньицем или с булочками хочешь?

      – И с булочками, и с вареньицем, – тут же ответил Тео, – и можно побольше?

      – Как же я люблю, когда у людей аппетит хороший, – у Христофора даже усы зашевелились от радости, – моментом всё будет.

      С этими словами он исчез где-то за плитой, а на плечо к Тео тут же спикировал Кеннет.

      – Я бы не стал доверять этому грубияну, – сердито сообщил мышь, – он наверняка подкуплен врагами.

      – Какими врагами, Кеннет? – устало вздохнул Тео.

      – Не знаю, какими, – проворчал мышь, – какими-нибудь. У тебя что, врагов нет?

      – Да как-то до сих пор я без них обходился, – пожал плечами будущий ректор, – и согласен обходиться и дальше.

      – Что, вообще нет врагов? – изумился Кеннет. – А как так получилось? Может, хоть какая-нибудь завалящая кровная месть? Тоже нет? Вот беда-то…

      – Почему беда? – не понял Тео причины переживаний Кеннета. – По-моему, как раз наоборот, это очень хорошо.

      – У настоящего мужчины должны быть враги, – ответил мышь с такой непоколебимой уверенностью, что Тео решил не спорить. – Ну ладно, я что-нибудь придумаю…

      – Кеннет, я тебя очень прошу, направь свою энергию в более полезное русло, – попросил Теодор, содрогнувшись при мысли о том, как мышь, который эполетовый крылан, возьмётся организовывать ему врагов.

      – Конечно, конечно, не волнуйся, всё будет просто отлично, я всё возьму на себя, – отмахнулся крылом уже погружённый в какие-то свои мысли Кеннет, – ты что предпочитаешь: кровную месть или родственников брошенной невесты?

      – Ты меня слышишь вообще? – уже всерьёз рассердился Тео. – Какая брошенная невеста? Кеннет, опомнись!

      – Значит, кровная месть, – не обращая ни малейшего внимания на Теодора, пробормотал мышь и, взлетев на балку и завернувшись в крылья, погрузился в размышления. А Тео подумал, что в мысли Христофора про мышеловку есть определённое рациональное зерно.

      – А вот и чай, – из-за плиты появился хозяин кухни, которые совершенно немыслимым образом умудрялся тащить огромный поднос, на котором стояла здоровенная, исходящая ароматным паром чашка, тарелка с аппетитнейшими булочками и большая плошка с густым, глянцевито поблёскивающим, манящим, наверняка безумно вкусным вареньем, сладким с едва заметной кислинкой.

      – Ну как? – спросил Христофор через несколько минут, в течение которых в кухне не раздавалось никаких звуков кроме счастливых вздохов Тео, сопровождавшихся ритмичным звяканьем ложечки о плошку с вареньем.

      – Невероятно, – выдохнул Теодор, с сожалением обозревая практически пустой поднос, – такого варенья я не ел с детства. Впрочем, булочки тоже выше всяческих похвал.

      – Так, может, всё-таки сразу два золотых? –