Холмы Мастеров l. Душа Махабира. Юрий Неспящий

свитков.

      – Еще раз, зачем тебе туда?

      – Хазем сказал, что там можно получить информацию о том, – он замялся, – о том были ли случаи, похожие на наш.

      – Ну узнаем мы, что дальше?

      – Я не знаю, – буркнул Фин, – лишь пытаюсь понять, что произошло, вдруг есть способ вернуться.

      – Ага, вот только я не слышала ни разу о том, что кто-то из пилигримов пропал и вернулся с рассказами о пустыне с белым песком и слепыми тварями.

      – Но это не значит, что такого не было.

      – Не поспоришь… и как мы туда попадем? – уточнила она.

      – Хазем сказал, что будет в оазисе через сорок дней. Он наверняка поможет… но мы еще не добрались до места.

      – А мешают нам эти зверюги.

      – Да.

      – И вода закончится?..

      – Через неделю, – напомнил Фин.

      – Что предлагаешь?

      – Не знаю, я не могу решать все проблемы, – насупился он, – может у тебя есть идеи?

      – Ага, вот сейчас пальцами щелкну и все решится, – напористо заявила гон и, щелкнула, шершаво, почти неслышно.

      Щелкнула.

      В этот же миг красная костяная рыба в небе рассеялась. Над ними выстроился полупрозрачный туннель, начинающийся чуть правее от Хаташа. Мощный поток духа заполнил все его пространство, широким столбом он прорвался на юго-восток. Такой плотный, что издавал шум.

      Звон.

      Рюга и Фин встали. Понимание того, что такое возможно ошеломило их. Михиль в панике заметался по земле, затем заполз Фину под рубашку, расцарапав живот, но сильфир лишь прижал его не в состоянии реагировать на боль.

      Поток перестал гудеть, путники слышали, как гиены внизу разбегаются во все стороны.

      Не в силах говорить и даже думать, гон и сильфир зачарованно смотрели на чистый, белый дух. Его скорость была так высока, что луч исчез также внезапно как появился, а на горизонте, куда он следовал, вздыбилась сфера, осветив все ярче дня она ослепляла. Через полминуты Рюга вышла из ступора, с безумной улыбкой посмотрела на Фина, он на нее.

      – Видал.

      Еще через пару минут до них донесся гул, слабый, но оба понимали, что было его источником.

      В очередной раз в камеру Хазема и Гамаша заползла нага в многоликой маске. Сделав жест когтистой ладонью, она выгнала стражника.

      – Рано или поздно тебе придется заговорить, – прошипел женский голос, – Хазем, Наакт Аташ.

      За неделю пыток торговец уже мало походил на человека и плохо реагировал на что-либо. Но его полное имя вернуло сознание.

      – Оставьте его уже наконец, – рыкнул Гамаш, закованный в толстенные железные плиты по рукам и ногам. Его тело изувечили особым способом. Вырванные тут и там куски камня кровоточили, их заливали едкой маслянистой дрянью, которая жгла плоть.

      – Может, ты заговоришь? – обратилась нага к грандиру и подползла к нему.

      – Мне нечего сказать. – Камнелюд сплюнул.

      – Это правда, я вижу, – шипела судья и снова обратилась к Хазему, – ты мудро поступил,