Бандит. Анастасия Шерр

вниз, подошла к бармену. Тот кивнул, мол, чего надо.

      – Мне бутылку коньяка и шоколад. Он… Клиент сказал, что сам заплатит.

      – Я в курсе, – ответил бармен и на стойке тут же появился заказ. А у Лили возникла шальная мысль.

      – А ты же отсюда выходишь, да? То есть… Ты здесь работаешь по своей воле?

      Он застыл на Лиле равнодушным взглядом.

      – Ну?

      – Можешь сходить в полицию? Скажи им, что меня здесь удерживают силой. Прошу…

      – Так, бери поднос и вали к своему клиенту, поняла? Ментам на таких как ты насрать. Они же здесь всё и крышуют. Мой тебе совет, не подходи ни к кому с такими просьбами. Будешь иметь дело с Эльвирой и Вагой. Свободна.

      Я ушла ни с чем. Толкнула ногой ненавистную дверь и вошла в комнату.

      Поднос поставила перед Кириллом, или как там его? Ярый, кажется. Большой мужчина, угрожающе огромный. Не успела выровняться, как он схватил её за руку и потянул к себе. Не резко, но уверенно.

      – Иди сюда. Присядь. Да не бойся ты. Насиловать не буду пока.

      Его «пока» мало успокоило, но присесть рядом на диванчике пришлось.

      Он разлил по пузатым бокалам коньяк, один протянул Лиле.

      – Выпей. Успокаивает.

      – Нет, спасибо. Мне не хочется.

      – Как знаешь. Сиди дрожи дальше, – отпил из своего бокала, выдохнул, расслабленно упал на спинку дивана.

      – Ну давай. Расскажи мне о том своём ухажёре, который тебя сюда продал?

      – Зачем тебе это?

      – Допустим хочу его наказать. Ты не хотела бы?

      – Хотела бы, – Лиля кивнула, на глазах выступили слёзы.

      – А теперь представь, что ты не одна такая. Сюда половину девок так привезли. И не только сюда.

      – Может и так. Только они привыкли, а я не смогу. Пусть лучше эта обезьяна Вага меня прибьёт, – вытерла слёзы и, схватив со стола свой нетронутый бокал, выпила всё залпом. Закашлялась, зажала рот двумя ладонями.

      Ярый усмехнулся. Забавная. Встретились бы они в другом месте – внимания не обратил бы. А тут так и тянет к ней. Вытереть эти слёзы, чтобы не ревела больше, успокоить как-то.

      Нет, Ярый никогда не был сентиментальным или жалостливым. Эти качества у него искоренил ещё в детстве отчим. Но, бля… Паршиво, когда так поступают с невинными, милыми девчонками. Она же могла встретить нормального парня. Могла выйти за него замуж и нарожать детей. А могла на врача выучиться и жизни спасать. Много чего могла бы. А её в борделе заперли и подкладывают под мудаков, вроде Ярого. Кириллу отчего-то захотелось снести бошку тому уроду, что продал её сюда. Отправить на зону, где его хорошенько отпетушили бы, а потом там же и пырнули заточкой. Или не париться вообще, а закатать его в бетон живьём.

      – Долго ты не сможешь сопротивляться. Однажды придёт тот, кто не спросит, – ответил ей мрачно. – так и будет. Сломают тебя, запытают и согласишься, как миленькая.

      – Нет. Не будет этого. Я до последнего буду драться, но добровольно не лягу с раздвинутыми ногами.

      Кирилл поморщился. Малолетка ещё. Глупая и зелёная. Эти твари её сломают за считанные дни. На крайний конец на иглу подсадят, и сделает она всё, что потребуют. Херово.