Мор, ученик Смерти. Терри Пратчетт

в руках.

      На них могучим серым водопадом обрушивался шум.

      Он рождался на полках, где, уходя ряд за рядом в бесконечную даль, отмеряли время жизни смертных песочные часы. Это был тяжелый шум, глухой шум, шум, лившийся унылым заварным кремом на яркий пудинг души.

      – ХОРОШО, – наконец сказал Смерть. – ПОЛУЧАЕТСЯ, ТРОЕ. СПОКОЙНАЯ НОЧЬ.

      – Это, значит, тетушка Хэмстринг, снова настоятель Лобсанг и принцесса Кели, – доложил Альберт.

      Смерть осмотрел стоявшие на ладони трое часов.

      – ПОДУМЫВАЮ ОТПРАВИТЬ НА ДЕЛО ПАРНИШКУ.

      Альберт сверился с фолиантом.

      – Ну, с тетушкой проблем не возникнет, а настоятель – человек опытный, – сказал он. – А вот принцессу жалко. Всего пятнадцать лет. С ней может быть непросто.

      – ДА. ПЕЧАЛЬНО.

      – Хозяин?

      Смерть стоял с третьими часами в руках, задумчиво наблюдая за игрой света на стекле. Он вздохнул:

      – СОВСЕМ ЮНАЯ…

      – Вы хорошо себя чувствуете, хозяин? – с тревогой в голосе спросил Альберт.

      – УНОСИТ ВРЕМЕНИ ПОТОК ВСЕХ…

      – Хозяин!

      – ЧТО? – Смерть вздрогнул и вернулся в реальность.

      – Вы переутомились, хозяин, вот в чем дело…

      – ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ, ДРУГ МОЙ?

      – Вы какой-то сам не свой, хозяин.

      – ГЛУПОСТИ. ЧУВСТВУЮ СЕБЯ КАК НИКОГДА ХОРОШО. ТАК О ЧЕМ МЫ ГОВОРИЛИ?

      Альберт пожал плечами и вернулся к записям.

      – Тетушка Хэмстринг – ведьма, – продолжил он. – Она может рассердиться, если отправить к ней Мора.

      Все, кто так или иначе связан с магией, по истечении своего песка имеют право быть обслуженными лично Смертью, а не довольствоваться его мелкими подручными.

      Смерть будто не расслышал. Он все смотрел на песочные часы принцессы Кели.

      – КАК НАЗЫВАЕТСЯ ТО ОЩУЩЕНИЕ, КОГДА ТЕБЯ ОХВАТЫВАЕТ СМУТНОЕ СОЖАЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ВСЕ СКЛАДЫВАЕТСЯ ТАК, КАК СКЛАДЫВАЕТСЯ?

      – Печаль, хозяин. Наверное. Так вот…

      – Я ЕСТЬ ПЕЧАЛЬ.

      У Альберта отвисла челюсть. Но, взяв наконец себя в руки, он выпалил:

      – Хозяин, мы говорили о Море!

      – О КАКОМ ЕЩЕ МОРЕ?

      – О вашем ученике, хозяин, – терпеливо объяснил Альберт. – Такой долговязый парень.

      – НУ ДА. ЧТО Ж, ЕГО И ПОШЛЕМ.

      – А он справится в одиночку, хозяин? – усомнился Альберт.

      Смерть задумался.

      – СПРАВИТСЯ, – сказал он наконец. – ОН ПРИЛЕЖЕН, СХВАТЫВАЕТ НА ЛЕТУ, ДА И ВООБЩЕ, – добавил он, – НЕ МОГУТ ЖЕ СМЕРТНЫЕ РАССЧИТЫВАТЬ, ЧТО Я ВЕЧНО БУДУ ВОКРУГ НИХ СУЕТИТЬСЯ?

* * *

      Мор пялился на бархатную драпировку в нескольких дюймах от его носа.

      «Я прошел сквозь стену, – подумал он. – А это невозможно».

      Осторожно отодвинув драпировку, чтобы посмотреть, не укрылась ли за ней какая-нибудь дверь, он не обнаружил ничего, кроме растрескавшейся штукатурки, которая местами до того осыпалась, что обнажила сыроватую, но явно прочную кирпичную кладку.

      Мор в порядке эксперимента потыкал в нее пальцем. Было ясно, что обратно придется выбираться другим