Приключения Тома Сойера (современная интерпретация). Влада Олейник

тёмной полоской вокруг шеи. Мэри принялась за него сама, и, когда она уже закончила с ним, он стал человеком и братом, с ничем не отличавшейся кожей лица, его мокрые волосы были гладко причёсаны – красиво и симметрично лежали кудряшками. (Он тайком выпрямлял их с трудом: он крепко прижимал их к голове, так как считал кудри признаком изнеженности, они наполняли его жизнь горестью). Затем Мэри принесла костюм, который он надевает только по воскресеньям уже в течении двух лет – он просто назывался другой парой – и это даёт нам возможность понять его гардероб. Мэри привела его в порядок, когда он оделся; она застегнула ему курточку до самого подбородка, отвернула на плечи, почистила щёткой и увенчала его пёстрой соломенной шляпой. Вид у него теперь был приличный и гораздо печальный. Он и чувствовал себя также печально, потому что в одежде и чистоте была какая-то сдержанность, которая его очень раздражала. Он надеялся, что Мэри забудет про обувь, но его надежды разрушились. Она тщательно обмазала их салом, как и положено, и принесла ему. Тут его терпение лопнуло, и он сказал, что он всё время делает, то, что ему не нравится. Мэри ответила на это убедительно:

      – Прошу тебя, Том, будь хорошим мальчиком.

      Тогда он ворча надел ботинки. В скором времени Мэри собралась, и трое детей направились к воскресной школе – место, которое Том ненавидел больше всего, но Сиду и Мэри оно нравилось.

      Занятия в воскресной школе проходили с девяти до половины одиннадцатого, затем следовала церковная служба. Двое из ребят всегда добровольно оставались послушать проповедь священника, другой же оставался, но причины у него были более серьёзные. Жёсткие скамьи без подушек были высокими и могли вместить около трёхсот человек. Здание было маленькие, неказистое, и на крыше торчало нечто вроде узкого ящика из сосновых досок – колокольня. У дверей Том отстал и заговорил с одним из своих приятелей, одетым в воскресный костюм:

      – Послушай, Билли, у тебя есть жёлтый билетик?

      – Да.

      – Что возьмёшь за него?

      – А что ты предлагаешь?

      – Кусок лакрицы и рыболовный крючок.

      – Покажи.

      Том показал. Они были в полном порядке и перешли из рук в руки. Затем Том обменял ещё два белых шарика на три красных билета, и какую-то безделушку за пару голубых. Он подстерегал других проходивших мальчиков и скупал у них билетики разных цветов ещё минут десять-пятнадцать. Теперь же он вошёл в церковь вместе с толпой чистеньких и шумных мальчиков и девочек, уселся на своё место и устроил ссору с первым попавшимся мальчиком. Учитель, серьёзный пожилой человек, вмешался; но только он отвернулся, как Том дёрнул за волосы мальчика, сидевшего перед ним, и притворился увлечённым книгой, когда мальчик обернулся; в другого мальчика он уколол булавкой, чтобы услышать звук: “Ой!” и снова получить выговор от учителя. Впрочем, весь класс был таким – беспокойным, шумным и доставляющим хлопот. Когда приходилось отвечать урок, никто не знал своих стихов как следует, и приходилось подсказывать. Но, кое-как они добрались