Побег из Невериона. Возвращение в Неверион. Сэмюэл Дилэни

свою подругу нашла, а она уж верно не останется с ними надолго. Она скучает по ним, когда они далеко, а вблизи они ей быстро надоедают. Скоро мы с ней снова будем вдвоем – если то, что было пять лет назад, что-то значит.

      Спор у костра возобновился. Вскоре плотная женщина, понимавшая как будто по-неверионски, сердито сказала что-то по-своему, бросила ветку, с которой обдирала кору, и подошла к контрабандисту и рыжей.

      Вол шарахнулся, чавкнув копытами по грязи. Осел знай хрустел сеном.

      – Иди, пожалуйста. К повозка этот разбойник. Возьми своя доля. Быстро. Чтобы мы взяли своя. – Она крепко взяла контрабандиста за руку и повела – он только теперь смекнул, что ждали они, выходит, его. И спорили как раз из-за его бездействия.

      Он дважды пытался заговорить, рассказать смешную историю о том, как медленно до него все доходит даже и на родном языке и в какие неприятности он попадал по этой причине.

      – Вот помню, как-то раз… – Но только Вран и рыжая понимали его настолько, чтобы оценить плоды его сочинительства. Да и сочинить ничего толком не получалось – эти возникшие из тумана незнакомки привели его в полный конфуз.

      Женщина, выдернув подпорки, убрала шалаш у повозки. Внутри обнаружились меховое одеяло, еще один горшок, воткнутый в землю нож, куски веревки. Пахло здесь кислым, как после ночевок самого контрабандиста в особо долгих поездках.

      Сама повозка была покрыта кожей с красивым тиснением. Женщина откинула ее, оборвав все тесемки, кроме одной.

      Контрабандист ожидал увидеть внутри примерно ту же поклажу, что у себя под холстиной, но при виде того, что лежало под кожей, ему вспомнилась старуха, волочившая мешок по мосту.

      Горшки, шкуры, веревки – ну, и оружие тоже – вполне могли вывалиться из таких вот мешков.

      – На! – Женщина достала из груды сильно побитый горшок. – Хочешь?

      Контрабандист помотал головой.

      – Мы тоже нет. – Она швырнула горшок через плечо и вытащила нарядный клинок фута полтора длиной, с резной костяной рукоятью, окованный драгоценным, возможно, металлом. – Дурные ваши мечи. Только один край острый, другой нет. Один… один лезвий. Дурной меч для мужчин. Один, как член без яйцы. Хочешь?

      – Нет! – твердо заявил он.

      – Хлам, – ворчала женщина, роясь в повозке. – Что хочешь? Мы искать.

      – Нет, мне надо только… – Он чувствовал себя новичком-лицедеем, который, выйдя на подмостки, начисто забыл свою роль.

      – А это хочешь?

      Он даже смотреть не стал. Его мешок лежал у костра; он подошел и стал собирать выпавшие диски, не глядя на них, не желая их видеть.

      Эта женщина, которая сейчас вовсе на него не смотрела, напомнила ему вечно недовольную мать.

      Нечаянно он все же взглянул: каждый предмет представлял собой три диска, скрепленных вместе. Верхний – простой ободок с крестовиной, средний – какие-то завитушки с мелкими дырочками, нижний – что-то вроде карты, вокруг которой крутились два верхних. Такие же знаки, как на ободе, встречались ему в варварских землях… этими штуками моряки, что