Черта. Барсов Андрей Алексеевич

этаж уже не был таким тихим, как первый. Каждый мой шаг ознаменовывался скрипом половиц. Старая халупа, а не мотель. И как я еще не увидел ни одного таракана? Дойдя до конца очередного коридора, за одной из дверей я услышал неразборчивое пошептывание. Я приложил ухо к двери. Разобрать, что говорили, было невозможно, будто не на русском, но все же близком к этому языку. Медленно прикоснувшись в круглой ручке двери, я попытался открыть дверь. Закрыто. Как только я немного толкнул дверь, шепот исчез. Что ж, пора сваливать в свой номер и ложиться спать.

      Запах благовоний ударил мне в нос и разбудил. Видимо, дым от жженых растений шел из открытого окна. Подойдя к окну, я ничего не увидел кроме ветра. Может, кто-то медитирует в соседнем номере?

      Я оделся и вышел в коридор. Как оказалось, все соседние номера были пусты. Чтобы не упустить аромат, я решил пропустить завтрак, хотя живот разрывался от урчания – последний прием пищи был вчера утром?

      Выйдя на улице, я почувствовал, что запах усиливается. Чутье подсказывало, что нужно идти к дубу. Обойдя здание, я оказался у старого дерева. На нем висело что-то похожее на кадило. Именно это приспособление источало этот утренний запах.

      – Кто-то решил изучить уроки утренней медитации? – пройдясь вокруг дуба, я обнаружил, помимо благовоний, еще и следы чего-то темно-красного на земле. Почти засохшего. Крови…

      Снова обойдя здание, я вошел внутрь. На ресепшене сидел дед.

      – За мотелем на дубе кто-то жег благовония. Они разбудили меня…

      – Это я забыл снять. Зарядку по утрам делаю, – ответил дед грубым тоном.

      – И часто вы так занимаетесь?

      – Тебе какое дело?!

      – Просто ваша зарядка, видимо, вредит вашему здоровью. На земле была запекшаяся кровь.

      – Агм… Хм… Да это… Не знаю я никакой крови… не видел ничего! А ты в чужие дела не лезь! И вообще под тем дубом не разгуливай! Это моя территория! Быстро тебя с мотеля выгоню и деньги не верну! Понял? – старый хозяин мотеля, плюясь, забежал в свою каморку и захлопнул дверь. – Ходят они, знаешь ли… Под великим… Суют свой нос куда ни попадя, – продолжал бухтеть старик.

      – Старый хрен, – послышался за моей спиной знакомый женский голос.

      Я обернулся. Агнесс держала в руках игральную доску.

      – Хочешь отыграться?

      Она молча прошла к креслам в холле, села на одно и стала раскладывать шахматы.

      В этот раз она играла во всю силу. Я понял это с первого хода. Она обдумывала каждое свое решение. Не рисковала и к обмену фигур относилась с осторожностью, понимая, что за обменом стоит некий обман. Вся игра шла в абсолютном молчании. Даже немного скучно.

      – Ты увлеклась защитой. Мат через три хода.

      – Да как ты… – Она откинулась на спинку кресла, достала сигарету и быстро закурила. – Меня давно никто не обыгрывал.

      – Это же хорошо. Сильный соперник развивает.

      Ее карие глаза быстро стрельнули в меня. Я видел, как она снова хотела меня послать, но сдержалась. Гнев превратился в интерес:

      – Еще