Истина?. Конфераньсе

не могут рассказать, без истерических криков ужаса и ступора со взглядом в прострацию. Также он заметил, что часть из них, стучит руками или другими предметами по столу с определённым, но сбивчивым ритмом и он их пугает, доводя до паники, криков и потери сознания. А если их удерживать от этого действия, они сопротивляется, но ведут себя более спокойно. Он посчитал это крайне странным и парадоксальным. Расспрашивая меня, он постоянно хвалил мою память и ещё теплящийся разум, восхищаюсь стойкостью моего рассудка.

      Вират был страшным человеком, усадив тебя за стул, будь уверен, что ты либо в темницу, либо на эшафот. Монотонный, спокойный тон, пугающий неестественностью и вечная безумная улыбка, втаптывающая в грязь любое доверие к нему. Сидя напротив него ты знал, либо ты всё расскажешь мирно, либо от мучительных и изощрённых пыток, расколешься оставшись в лучшем случае с ранами средней тяжести, а в худшем смерть или инвалидность. 35-летний жестокий деспот, поступивший на службу в 20 лет и всего за 5, заслужил то место, на котором он сейчас. Смотрелся старше своих лет и постоянно ходил в своей форме, точнее никто и никогда не видел его без неё. Словно это его вторая кожа. Говорят его боится сам император и попасть к нему на стул, его самый худший кошмар.

      Я рассказал ему всё по памяти. Сначала преуменьшал произошедшее из-за страха последствия, вдруг после этого буду лечиться в доме душевно больных, а потом наоборот преувеличивать для той же цели, но он раскрыл мой замысел и с лёгкой улыбкой похвалил, мой ум, но порицал мою трусость. Мне и самому стало стыдно за это, и я попросил прощение, не у Вирата, а у богов. После многозначительного молчания, он заметил сходства в моём полноценном рассказе и обрывках памяти коллег. Это его крайне удивило, до этого он считал их несуразицу, бредом спятившего человека, не заслуживающие даже рассмотрю и попыток понимания, но услыша от меня не истерические крики о демонах, усомнился в своей правоте. Помимо этого, его удивило ещё и то, что не участвовавшие в демонстрации люди, почти ничего не видели. Кто-то говорил, что отвернулись на секунду, а вернувши взгляд, видят что церковь разрушена и куча трупов лежит, а кто-то говорит, что видел вспышку, только наоборот и только после этого, на улице появилось месиво, хотя по нашим словам, это длилось неизмеримо долго. Это заявление вызывало гнетущие чувство страха из-за реальности произошедшего и нереальности в то же время. Уничтоженная церковь, являлось доказательством, в которое было крайне мучительно заставить себя поверить. В конце концов, в бумагах он записал «массовые галлюцинации», причина «наркотический порошок еретиков», и после этого я смог покинуть канцелярию.

      После допроса, два дня я ходил бледным, как мел, и шарахался по малейшему поводу. Я стал крайне нервным и пугливым, любая тень, любой странный шум, ввергал меня в паники и отзывался тревогой. Я страдал душевно и успокоится было очень сложно, все вокруг стали считать меня ненормальным и стараться не общаться со мной. Они правы когда