Пустошь памяти. Татьяна Владимировна Старовойтова

Джессамин, что держали чашку, сжали резную ручку сильнее. – Из всех вырученных денег с ломбарда, мы могли бы себе позволить точно такую же усадьбу, но она спускала все деньги на чертовы шляпки. Иногда она забывала купить еду, и ее племянница ложилась спать голодной.

      – Оуэн знал о вашей новой матери?

      – Я никогда ее так не называла, – она повысила голос. – Я даже не смела ее так называть.

      – От чего же?

      «Теперь я вижу в ее глазах-тоннелях свет. Свет приближающегося на огромной скорости поезда.»

      – Она мне не позволяла. Я не являлась для нее ни дочерью, ни падчерицей и ни даже ребёнком. Тетка считала, что мужчинам не нужны женщины с детьми. Особенно, если ребенок не от него. И особенно, если дитё не слушается и капризничает. Идеальный ребенок – это тот, кто не доставляет проблем и после свадьбы опекуна отправляется в пансионат с узелком на перевес.

      Ричард отхлебнул с чашки горьковатый напиток. На дне плясали мелкие чаинки. Горячий пар ударил в нос.

      – И она выставила дочь брата…

      – Сестры.

      – Прошу прощения, сестры. Она выставила родную племянницу за дверь?

      – Нет.

      – Отчего же ей не довелось отправить вас в пансионат намного раньше, если от вас так много хлопот? Судя по вашим словам, ей такой ход упростил бы задачу в поиске постоянного спутника.

      Она сбросила пепел:

      – Нынче нет бесплатных горничных.

      Джессамин откинулась на спинку софы и повернула белое лицо к огню. За дверью проревел ветер с угрозами все снести с лица земли. По окнам застучали мелкие камушки и песок.

      – Она не смогла выйти замуж, потому что была глупой пустышкой, без должного образования и статуса в обществе. Да и была отнюдь не красавицей. Возраст тоже давал о себе знать – ей уже было двадцать семь, когда она меня приютила. Стала полнеть и покрываться сыпью. Даже ее приданное – это на голом месте плешь. Такая женщина ни одному ухажеру не была нужна, когда есть кандидатки поинтересней. Раз не могла выйти замуж, значит, и от меня не могла избавиться. Бог не хотел разлучать нас вплоть до самой ее смерти.

      – Что с ней стало?

      Брови Джессамин приподнялись, она притянула к себе чашку и сделала глоток побольше.

      – В тот день я долгое время провела на рынке в поисках шелкового шарфа для ее полной шейки, чтобы скрыть разрастающееся высыпания. Под вечер я вошла в дом, и консьерж выразил мне соболезнования по этому поводу. На одной из вечеринок она подавилась пирожным.

      Дедушка и внучка

      – Деда, а когда мы будем обедать?

      Девочка не могла спокойно усидеть на месте. Она стояла на коленях на мягком покрытие нового стула, дергала руками за резную спинку и наблюдала за движением ножек похожих на львиные лапы.

      – В скором времени, дорогая. Аккуратно! Ты же так можешь расшибиться, – громко пробухтел старик.

      Шаркая тапками, он побрел к старому серванту. Его тяжелые руки уперлись ладонями о гладкую