На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре. Инга Самойлова

тем временем повалил офицера на землю. Лиза, понимая насколько силы не равны, кинулась мальчишке на помощь, но тут же получила сильный удар, вновь сваливший ее с ног.

      К ним подскочили двое солдат. Один бросился помогать офицеру, другой развернулся к Лизе и резко замахнулся на нее прикладом. Резкая боль пронзила живот, перед глазами все потемнело, и Лиза потеряла сознание.

      * * *

      На вокзале Алексея продержали часа два в закрытой комнате. Малышев куда-то ушел. Он был явно встревожен – поезд довольно значительно опаздывал. Когда поезд прибыл, Глебова под конвоем переодетых в гражданское полицейских сопроводили в купейный вагон.

      Обстановка на вокзале казалась Алексею несколько необычной: чего-то не хватало, казалось что воздух наполнен тревогой и гнетущим напряжением.

      Глебов взглянул на Малышева, сидящего напротив. Еще один сопровождающий их филер сидел рядом с Алексеем. Все молчали. По глазам Малыша Алексей понял, что тот с нетерпением ждет отправления, но поезд не торопился трогаться в путь.

      Наконец Малышев встал, прошел к двери, дал распоряжение филеру не покидать купе ни в коем случае, затем вышел и плотно закрыл за собой дверь.

      Глебов отогнул край занавески и выглянул в окно.

      – Не велено, – услышал он голос филера.

      – Что не велено?

      – Не велено смотреть в окно.

      Алексей окончательно убедился, что что-то происходит. Сел на прежнее место, откинулся на спинку сидения.

      – Что вы думаете, сударь, обо всем происходящем?

      Филер оторопел:

      – Не велено обсуждать!

      Глебов наклонился вперед.

      – Полноте-с, ведь и вы, и я понимаем, что происходящее значит, – доверительно заметил он.

      На лице филера отразилась паника. По-видимому, он поверил в то, что Алексей в курсе происходящего. Но чего «происходящего»?

      – Откуда знаете? Вам не положено знать! – сорвалось с губ филера. По всей видимости, его проинструктировали обо всем том, чего Глебову не следует знать.

      Алексей некоторое время молчал. Затем достал папироску и закурил. Подошел к окну, приоткрыл створку.

      – Не велено!

      – Да полноте-с, – отмахнулся он.

      Филер не знал, что делать. Пока он в замешательстве обдумывал, что предпринять, Алексей прислушивался к беседе мужчин и дамы, стоящих на перроне.

      – Это просто ужасно! – сокрушалась дама, а мужчина тем временем продолжал:

      – …поэтому повсюду расставлены кордоны солдат, которые не должны пропустить колонны рабочих к Зимнему дворцу.

      – Неужели будет дан приказ стрелять? – спросил другой.

      – Будет? Он дан!

      – Это просто ужасно! – вновь воскликнула дама.

      Дальше Глебов их уже не слушал: все мысли его были о жене. Получается, что Лиза с утра пораньше вышла из дома для того, чтобы примкнуть к выступлению рабочих. О том, что произойдет потом, или уже произошло, ему было страшно думать.

      Тем временем филер, приблизившись к нему, неуверенно произнес:

      – Отойдите