Катафалк. Илья Михайлович Харитонов

здно. На вставших колом колёсах машина бодро проехалась по намёрзшему за ночь весеннему льду и ткнулась мерседесу в бампер. Столкновение вышло несильным, мерин отъехал пару метров вперед и встал на аварийке.

      – Бляяяяяяяяяядь, – простонал Владимир, и в животе неприятно закрутило.

      В это время из мерса выкатился архетипичный «новый русский», маленького роста, лысый, со складками на затылке и, как полагается, в отвратительном кричащем малиновом пиджаке. Владимир глубоко вздохнул, затем решительно распахнул скрипящую, как и всё в этой машине, дверь и вышел наружу.

      – Это че за тачка? – с ходу спросил «новый русский» и, еще раз оглядев катафалк, присвистнул.

      Он вёл себя вроде не агрессивно, но Владимир знал массу историй о том, как такие нувориши с улыбкой и деланной доброжелательностью оставляли людей без машин и без квартир.

      – Линкольн, – сухо ответил Владимир.

      – Походу одна такая в городе, да? Герман, – вдруг представился коротышка и протянул руку. – Можно просто Гера. Но не нужно.

      – Владимир, – ответил Владимир и пожал руку. – Квартиру смотреть не поедем.

      – Чего? – не понял Герман.

      – Ну в анекдотах в таких ситуациях персонажи как ты обычно говорят: «ну что, поехали квартиру смотреть?».

      – Зачем? – удивился Герман. Владимир растерялся и не сразу нашелся что ответить, а Герман, тем временем, подумав, спросил, – а у тебя там есть на что посмотреть?

      – Да нет, в смысле забрать квартиру в оплату ремонта машины… – Владимир почувствовал себя максимально глупо и неловко, объясняя новому знакомому фольклорные стереотипы о нём же.

      – Ааа, – Герман заржал, а потом махнул рукой на свой шестисотый, – да тут делов на двадцать убитых енотов.

      – Енотов?

      – Ну долларов. Так, бампер шлифануть да покрасить, мне на СТО-шке знакомые за полцены сделают.

      – У меня всё равно таких денег с собой нету, – развел руками Владимир, – Это сколько в рублях?

      – Да тыщ сто, – Герман отмахнулся, – отдашь как будут.

      Владимир недоверчиво прищурившись смотрел на Германа, который продолжал с восхищением разглядывать хромированную морду Линкольна.

      – Ну чего? – спросил тот, заметив взгляд Владимира, – нет, ну хочешь, поехали квартиру посмотрим, только нахрена она мне – у меня своих три, – он обошел машину сзади, – а жрет много?

      – Не знаю, – пожал плечами Владимир, – я на ней первый день, да и бензин казённый.

      – А ты это, – замялся Герман, – с пассажиром?

      Владимир с недоумением посмотрел на Германа, на что тот экспрессивно свесил голову набок и вывалил язык, изображая мертвеца. Получилось достаточно убедительно, только Герман зачем-то начал кряхтеть, имитируя смерть от удушья. Пассажиры Владимира, как правило, звуков не издавали.

      – Аааа, – понял Владимир, – Ну да, дедок какой-то.

      – Ого, – глаза Германа по-мальчишечьи заблестели, – а это, – он снова замялся, – А посмотреть можно?

      – На гроб? – не понял Владимир.

      – На деда.

      «Неужто на трупов в жизни не насмотрелся?» подумал Владимир, но вдруг понял, что Герман, несмотря на бритый бугристый затылок, сильно младше его. «Да ему и тридцати наверное нет, может и правда не видел никогда». Сам Владимир трупов в своей жизни повидал сильно больше, чем хотелось бы. В основном, конечно, в армии, в Афгане. Но и после дембеля, с началом развала Союза его, как боевого ветерана, часто звали на разные криминальные разборки, которые редко обходились без смертей.

      – Ты чего, жмуров не видел? У тебя, небось, в багажнике свой пассажир.

      – Ты б поменьше этих своих анекдотов читал, – обиделся Герман, – ну нет так нет.

      – Да ладно, покажу, – сказал Владимир. «От деда не убудет, да может отвяжется поскорее, мне уже ехать надо».

      Он обошел катафалк, распахнул заднюю дверцу, залез внутрь и стал откручивать барашки крышки гроба. Герман с неподдельным любопытством заглядывал в проём.

      – Залазь, поможешь, – сказал Владимир

      – Ага, – торопливо ответил Герман, протиснулся внутрь и стал откручивать барашки со своей стороны. Затем они в четыре руки приподняли крышку и положили её рядом, прислонив к стенке. В нос ударил запах формалина и дезинфектанта.

      Деда Владимир уже видел, когда забирал тело. Насколько он мог судить, в облике трупа ничего не изменилось. Дед выглядел достойно, насколько это вообще возможно, когда ты умер.

      – Ух ты, – глаза Германа жадно осматривали деда, – а он чего, министр какой, на такой тачке в последний путь?

      – Да вроде нет, – Владимир потёр переносицу, – у нас цены это, демократичные. Да и ты знаешь пенсионеров, они ж всю жизнь на похороны откладывают.

      – Ну да, – пробормотал Герман не отрывая взора от умиротворённого лица старика. – а потрогать можно?

      «Детский сад», подумал Владимир и ответил:

      – Не