Жизнь по краю. Ася Кефэ

друга. Да, как это не странно, но эта шлюха, как сейчас ее ругал Павел, стала для него тем другом, с которым он мог раскрыться. Думать о ней оказалось по-настоящему больно. Казалось, что сердце не выдержит и разорвется на части, что не хватит воздуха в груди, что он задохнется от этой несправедливости, от этой потери, от всех этих мыслей. Они роились как надоедливые мухи, и остановить их не было никакой возможности. «Нет, ну вот кто ее мог так нарядить! – зудела очередная муха-мысль. Похоже больше на дурацкую шутку, чем на проводы в последний путь… Хотя, это и был ее наряд, он забыл, как она танцевала в нем перед ним, как когда –то его собственная мать…».

      ***

      Однажды они с Милой в хлам напились.

      У Милы была какая-то невероятная способность много пить и казаться трезвой. Павлу это нравилось, можно было расслабиться, не то что с Анной, которая выпивала бокал вина и у нее начинала болеть голова, настроение портилось, в общем посидеть с ней, расслабиться, поговорить по душам, когда душа требовала этого, было не возможно. А тут совсем иное. Безудержное веселье, отсутствие тормозов, поддерживает любой кипиш и делает это так искренне, что веришь, что ей это все нравится. Но один раз они накидались так, что еле ворочая языками, и им пришло в голову рассказывать друг другу истории из своего детства и юности.

      В школьном спортзале грохочет музыка и мигают разноцветные огни, все ребята с параллели разбрелись по парам и компашкам, и никому нет дела, что Мила одна сидит в углу. Наряд, на который она возлагала столько надежд, увы, не добавил очков в глазах одноклассников, и ни один мальчик так и не захотела с ней танцевать. Да это и понятно, она в школе была чудной и изгоем. В младшей школе она могла засидеться на уроке и не выйти в туалет и понять, что произошло, только когда звучал смех и учительница выводил ее из класса. Она могла засмеяться на уроке просто так. Или ходить на перемене и с кем-то разговаривать. Или встать и начать ходить по классу, подходя и разглядывая одноклассников. Или просто застыть у окна и долго смотреть в даль. В общем одноклассники считали ее сумасшедшей и сторонились. Трогать боялись, так как директриса взяла над ней шефство, когда-то она сидела за одной партой с матерью Милы и в память про детские годы, держала в школе этих странных сестер. Старшая вообще-то была обычной. Вернее, очень красивой, от слова очень, в отца пошла девица. Директриса помнила, что сама заглядывалась на этого парня, а он выбрал Наташку. Но, как и отец, который не пропускал ни одной юбки и стопки, Ленка похоже была такой же. В общем о ней уже ходила слава «прости господи».

      А вот Мила была другой. Когда директриса смотрела на это существо, а по-другому к ней никто не мог относиться, она не понимала, как природа могла так обойтись с девочкой. Было ощущение, что это человек, у которого нет внешности, нет пола, сложно было понять кто это. Мила была альбатросом с лицом абсолютно лишенным какой-то внешности. Она была человеком без внешности. Но в замены внешности природа дала Миле незаурядные способности. Да, дурой