Инквизитору здесь не место. Инесса Иванова

что вам обязательно знать причину, – длинные ногти цвета крови царапнули отполированную поверхность моего нового стола. И сказать ничего нельзя, эти аристократы всегда жаждут показать, что я им не ровня. Пыль под их ногами. – Я замужем, богата, но мой муж влюбился в ту, чью семью обязан протежировать. Юная Элоиза свежа, но не совсем красива.

      Ага, вероятно, ослепительно прекрасна. Если соперница говорит о ней с такой жалостью, что даже прослезиться хочется, значит, девица вне конкуренции. Зависть тому виной, моя просительница даже позеленела лицом.

      – Хроин всегда хвалит её за ослепительную чистоту кожи.

      Тут госпожа Лонгрен достала из кармана плаща платок, украшенный вензелями её рода, повернула белоснежную ткань так, чтобы я непременно разглядела монограмму. Поднесла к глазам и прослезилась.

      – Я понимаю. Начнём. Вы готовы?

      Колебалась. Видела, как ей хочется согласиться, но всё же госпожа Лонгрен ещё не решилась. Право слово, ну не девственность же отдаёшь!

      – Возможно, вам стоит подумать.

      А мне перекусить. Аппетит разгулялся не на шутку, как всегда, когда я нервничаю.

      – Дайте руку. Это не больно. Вы не пожалеете, уверяю, ваша милость.

      Я врала. Если бы мне понадобились собственные услуги, ни за что бы не отдала способность открыто лгать. Это умение гораздо ценнее красивого личика. И куда полезней.

      Ритуал начался. Я надавила на запястье жертвы, быстрым и точным движением сделала небольшой разрез наточенным камнем и подставила железную миску под тонкую струйку крови.

      – Много не нужно.

      Пару шепотков, и кровь остановилась. Теперь дело за малым – смешать травы, выросшие на перекрёстке, с щепоткой могильной земли, прошептать над ними заклятие подмены, добавить в миску с кровью.

      – Надеюсь, пить это не придётся? – поморщилась осмелевшая посетительница.

      – Нет, госпожа. Вам надо глотнуть чистой воды из этого сосуда. Всего лишь медовая настойка.

      Приготовила я её заранее. На один раз, как принято.

      Жертва подчинилась и закрыла глаза от накатившей слабости. Подняла руку к виску, а в следующий миг посмотрела на меня так, будто я душу из неё вынула.

      – Я плохо себя чувствую.

      – Это ваша способность ушла. Закройте глаза.

      Почти всё. Вознести молитву Праматери первородящей, которую Святой орден давно записал в сонм злоедушниц, врагов рода человеческого, и поцеловать порезанное запястье жертвы.

      Просто прикоснуться губами, желая ей обрести то, чего она хотела.

      – Когда же подействует? – с сомнением спросила госпожа Лонгрен перед уходом. И всё заглядывала в глаза, переспрашивала, замолкала на полуслове, будто впервые по-настоящему боялась быть обманутой.

      – Завтра с утра. Доброй ночи, госпожа, и доброй жизни.

      Простой ритуал прощания, после него наши пути с посетительницей расходятся навсегда. Даже если мы встретимся в свете, что вряд ли, сделаем вид, что незнакомы.

      Но в этот раз что-то пошло не так. Я уверена, что тому виной совсем не мои