Развод на миллион. Вакансия: помощница. Ольга Николаева

стоял во дворе и играл мускулами, обсыпанными капельками воды, словно драгоценностями… От него просто глаз нельзя было отвести!

      Никита – красивый. И тело у него хорошее.

      Но я всегда выбирала людей по принципу наличия мозгов, а не мышц! Чтобы интеллект и воспитание были, а не вот это вот все!

      Считала всю жизнь, что лучше – умный вурдалак, чем глупая, зато красивая горилла…

      А теперь подбирала слюну. Потому что смотреть на такое тело и не облизываться – подвиг, уму непостижимый. Вот и я этот подвиг не смогла совершить!

      – Идиот. Дебил! Зачем ты это сделал?! – Хлопковый сарафан, подаренный тетей Машей, насквозь промок. С него ручьями стекала студеная колодезная водица.

      Зато наваждение сгинуло: передо мной стоял все тот же противный, невыносимый, отъявленно наглый Степан. И любоваться на него уже совсем не тянуло.

      Вот плюнуть ему в лицо – было бы в самый раз!

      – Извини. Реакция организма такая… – На довольной роже не было ни грамма раскаяния. Или даже сочувствия.

      Наоборот: ему все очень даже нравилось! Иначе, зачем бы с таким упоением меня рассматривать? И любоваться тем, как превращается в тряпку прекрасная, вручную расшитая вещица?!

      – Какая реакция? Доводить до икоты и спазма постороннего человека?!

      – А зачем ты ко мне подкрадывалась? Кто-то царапнул за бок – я начал отбиваться. Как умел…

      – Ты – дикарь, Степа! Настоящий деревенский…. Балбес! Понял?!

      Так и хотелось чем-то ему врезать! Больно! Чтобы запомнил мою тяжелую руку, раз и навсегда!

      Полотенце – тоже хорошее оружие. Замахнулась от души. Вспомнила, как когда-то гоняла дурного козла… И чем от него Степан отличается?

      – Я думал, тебе хватило…

      Утробный смешок из груди. Почему-то я к ней прижата оказалась. В глазах потемнело от неожиданности: вот только что мокрая тряпка летела на голову Степану, вот он поднял руку, чтобы прикрыться… И зачем-то потянул меня на себя!

      Горячая кожа под моей щекой парила. Сердце колотилось: мое или мужское – непонятно… От грохота уши закладывало.

      Зато почему-то опять стало жарко.

      – Выпусти меня!

      – Угу.

      С таким же успехом я могла бы толкать и стучать кулаками по бетонной стене. С одной лишь разницей: стена чуть потверже, и колотить по ней не так приятно…

      – Я тебе нравлюсь, что ли? – Больше мне уже ничего не могло прийти в голову. Никаких вразумительных причин такого поведения найти не выходило.

      – Нет.

      Он отрицательно помотал головой. И прижал меня еще сильнее.

      – Тогда зачем так сильно меня держишь? Я не могу дышать! Выпусти! – Кстати говоря, не соврала: дышать становилось все труднее.

      И жара, и близость мужского раскаленного тела просто сводили с ума. Мысли путались, превращаясь в какую-то безумную карусель…

      – Жду, когда успокоишься. И перестанешь размахивать руками… – И, в полный противовес его словам, жесткие мужские пальцы зачем-то прошлись по моей спине – пробежались по ребрам, талии, немного на ней задержались…

      У меня от этих движений все сжалось