Смерть обывателям, или Топорная работа. Игорь Москвин

об этом говорят?

      – Да толком ничего. Сказывали, что приезжие город наш посетили, но и без местных не обошлось.

      – Без местных?

      – Ну да. Кто-то ж их навёл? – вполне искренне ответил вопросом на вопрос Коська.

      – Ты думаешь или так говорят?

      – Говорят.

      – Ты можешь узнать об этом?

      – Не знаю, – теперь уверенности в словах Угрюмого поубавилось.

      – Скажи, у тебя есть в Охтинском участке знакомые?

      – Найдутся. И что мне от них надо?

      – Мне нужны сведения о людях, объявившихся в Выборгской части за три-четыре недели до убийства и исчезнувших за неделю. Не слишком трудное задание?

      – Я постараюсь.

      – А как же с теми, кто за тобой следит?

      – Разберусь.

      – Смотри, если что, я буду ждать. Можешь телефонировать в сыскную полицию, скажешь, что… ждёшь Власкова через… время просто назовёшь, и встретимся здесь же.

      – Хорошо.

      – Но прошу тебя, Константин, будь осторожен. Если почувствуешь опасность, отступи. Не надо никакого геройства, не стоит жизнью пренебрегать.

      Глава 11

      Кунцевич пришёл на встречу с секретным сотрудником ранним утром. Пришлось подниматься ни свет ни заря и пить на бегу чай, перекусывая пирогом с капустой, иначе первого из своих осведомителей можно было не застать. Именно поэтому Мечислав Николаевич спешил. Если опоздать хотя бы на пять минут, то придётся идти на встречу завтра, а значит, терять драгоценное для дознания время.

      По утрам Семёна Иголкина можно было застать на Большом проспекте Петербургской стороны в трактире «Волга», занимавшем весь первый этаж длинного, как солдатские казармы, дома. Владелец, купец Оленчиков, искал покупателя на своё заведение. Семён присматривался, стоит ли прикупить такой лакомый, на его взгляд, кусочек, поэтому каждое утро подмечал, что творится, сколько ходит народу – ведь прогореть не хотелось.

      Иголкин сидел в одиночестве в дальнем от входа углу, в котором сгустился утренний полумрак, и допивал чай. Когда отправил последний кусок пирога в рот, к нему подсел Мечислав Николаевич. Чиновника для поручений Семён уважал за то, что тот никогда данного однажды слова не нарушал, лишнего на преступников не вешал и отличался справедливой строгостью.

      – Здравствуй, Сёма! – произнёс Кунцевич.

      – Доброго дня и вам, Мечислав Николаевич!

      – Как, Сёма, поживаешь?

      – Пока, как видите, жив-здоров, чего и вам желаю.

      – Благодарю, – чиновник для поручений улыбнулся уголками губ.

      – Мечислав Николаич, – Иголкин покосился по сторонам, не обращает ли кто на них внимания, – давайте сразу к делу.

      – Деловой ты, Сёма, до коликов в желудке.

      – Вам смешно, а мне не очень. В прошлый раз чуть было не срисовали нас с вами. Думаете, кто-нибудь разбираться будет? Нож под рёбра или того хуже, – Иголкин помрачнел, вспомнив, как год назад одного весёлого парня, частенько беседовавшего с сыскными агентами, вывезли в лесок и там живьём закопали. – У нас доказательств не требуется,