Кошка Белого Графа. Кира Калинина

тварь? – отец неопределенно мотнул головой, указывая за пределы ловушки.

      Рауд рассказал, как ощутил искорку жизни посреди терзаемой бураном ледяной пустыни – будто укол иглы в сердце.

      Пока он говорил, на поляне, укрытой уютным снежком, возникло кресло, словно вырезанное из огромного пня. Отец уселся в него, как король на трон. Рауд сотворил себе обычное – вроде тех, что имелись в Даниш-хузе. Материя сна плохо подчинялась ему, но внутри ловушки их с отцом силы были почти равны.

      Когда рассказ дошел до личной печати богини, отец вздохнул с видимым облегчением.

      – Все-таки она не оставила тебя, – его глаза зажглись, как праздничные фонарики. – Я надеялся на это. Даже сейчас ты стоишь десятка бездарей на службе у Альрика…

      Рауду с детства твердили, что уже пять поколений не появлялся на свет маг зимы с более сильным врожденным даром.

      – Я не осуждаю тебя, – отец пытливо глядел ему в лицо, – я потерял это право. Мне не по душе твой выбор, но я на твоей стороне, что бы ты ни сделал и что бы ни планировал сделать…

      Фраза оборвалась на вопросительной ноте.

      – Спасибо, – Рауд притворился, что не понял намека.

      Отец на миг сощурил глаза и медленно кивнул. Уход от ответа – тоже ответ, а то, что знает один сновидец, знает все Гнездо.

      – Как мама? Как Карстен? – отцовский голос дрогнул.

      – На прошлой неделе пришло письмо. Они в Нотьеше. Посмотрели Веррианский дворец и водопады Гроха. Собираются в Тиенну.

      Мама не отвечала на отцовские письма, только время от времени справлялась у Рауда о здоровье мужа.

      – Она никогда не простит меня, – отец тяжело вздохнул. – И ты тоже.

      – Мне не за что тебя прощать.

      Рауд мог бы сказать, что двадцать два года – слишком мало, чтобы заморозить себя в вечной зиме. Что после окончательного принятия дара все краски жизни для него словно запорошило снегом. Это Альрик почти не изменился, лишь стал чаще заводить новых любовниц. А для зимней стихии нужно созреть.

      Но теперь это не имело значения.

      – С богами не спорят, – заметил он.

      Пусть отец уверял, что счастлив своей новой судьбой, Рауд не сомневался: он не уступил бы ни титул, ни дар не будь на то воли богини.

      – У твоей Кошки шок, – сказал отец. – Когда восстановит силы, позови меня, я с ней потолкую.

      – Если она согласится.

      – Ты собираешься ее спрашивать?

      Рауд отвел глаза. На кону стояло слишком многое, но…

      – Мы и так напугали ее до полусмерти. Отторжение началось раньше, чем должно было.

      – Это из-за того, что у нее нет связи с основным телом.

      Вот оно что. Кошка сказала, ее околдовали. Он не поверил. Но отсечение от Небыли – тоже разновидность колдовства…

      – В любом случае я буду говорить с ней сам.

      – Уверен, что справишься? Она выглядела, как…

      – Кукла, – подсказал Рауд.

      Ловушка обладала свойствами мира снов, а в мире снов обычный человек – или оборотень – не способен ни