Кошка Белого Графа. Кира Калинина

на место, не подпуская ее близко.

      Надоест же ей когда-нибудь?

      – Зр-ря упр-рямишься, – мурлыкнули из-за ширмы госпожи Браннас. – Смир-рись. Потом понр-равится.

      Стало неловко. Да что я в самом деле? Трудно подыграть доброй женщине, которая взяла меня под крыло?

      В руки не далась, сама вспрыгнула на высокое ложе и устроилась поверх стеганого одеяла в ногах у господина Шлафлоса. Он что-то проворчал в полусне и перевернулся на бок, не лягнув меня только потому, что я успела отпрянуть.

      Агнета ласково поворковала у его изголовья, погладила меня и наконец удалилась.

      – Добр-рая, – раздалось ей вслед непонятно откуда. – Но стр-ранная.

      Я соскочила с постели и вышла осмотреться.

      Комната вмещала дюжину миниатюрных спаленок, в каждой – кровать, тумбочка и напольная вешалка для одежды. Со стен сонно жмурились резные Свены и Свяны, под их полуприкрытыми веками тлели оранжевым крохотные лучезары. На лаковых ширмах были тонко выписаны сцены из жизни божественных супругов.

      Из-за ширмы госпожи Браннас показалась рыжая кошка феранской породы – в меру пушистая, на ушах кисточки. Лиса, надо полагать.

      – Чер-рная, – приветствовала она меня, взмахнув пышным, как у белки, хвостом. – Пойдем пр-роведаем.

      И кошка нырнула за ширму господина Легсона.

      Я не без опаски последовала за ней.

      На кровати, точно такой, как у господина Шлафлоса, спал человек, а под боком у него возлежал здоровенный меховой шар с ушками.

      – Смотр-ри, Мор-рда, – неучтиво обратилась к нему Лиса. – Пр-ривела. Чер-рная. Кр-расивая, пр-равда?

      Пониже ушек у шара прорезались золотистые щелки.

      – Кр-расивая, не кр-расивая, – проворчал шар и зевнул, явив розовую пасть с клыками. – Какая тепер-рь р-разница?

      – Не гор-рюй, Мор-рда, – Лиса вскочила к нему на постель. – Я р-рядом.

      Она принялась вылизывать лохматый мех, и ушки, и щелки глаз. При этом оба мурлыкали, рокотали на два голоса, словно пели дуэтом.

      Я тоже села с краю – послушать.

      – Р-рыбки бы, – жаловался Мохнач-Морда. – Кур-рочки. Зачем р-разбудили?

      Во сне-то ему, горемыке, есть не хотелось. И вообще там, во сне, лучше, чем наяву.

      – Пр-рисутствие, – объяснил кот. – Пр-риятно.

      – Пр-равильно, – согласилась Лиса. – Говор-рят. Хор-рошо!

      Пока я пыталась понять, что это может означать, кошка вдруг повернулась и лизнула меня в нос шершавым языком.

      – Гр-рустная. Спи. Пр-росто спи.

      И сама пристроила голову на необъятный пушистый бок Мохнача.

      – Спасибо, – пробормотала я. – Я тут где-нибудь р-рядышком…

      Тьфу ты, сама по-кошачьи урчать начала!

      Стоило немного успокоиться и почувствовать себя в безопасности, как могильной плитой навалилась усталость. Я выбрала себе пустую спаленку подальше от остальных, вскарабкалась на незастеленную кровать и утонула в перинах. Было тепло и уютно, каша с курочкой, о которой грезил бедный Мохнач, наполняла живот приятной тяжестью, но сон не шел. Мысли крутились вокруг