Закат. Арсений Долохин

час дела у него шли намного лучше. Бумаги были однообразными, но не скучными, поэтому ему было не тяжело перелистывать их часами напролет. Вдруг компьютер издал беспокойный сигнал, оповестив листавшего бумаги человека о новом письме; человек отложил бумаги и стал читать письмо. В письме был отчет одного из подчиненных человека, к нему прилагался ряд фотоматериалов, хотя на поверку это оказались не фотографии, а снимки с экрана компьютера. Ознакомившись со всеми материалами письма, человек ответил подчиненному, поделившись с ним в свою очередь некоторыми материалами из своей коллекции. Потом снова стал перелистывать бумаги.

      Работа человека, листавшего бумаги, была весьма интересной и необычной – он изучал людей, которые писали другим людям.

      На следующий день она решила, что сходит к дому со скамейкой и детьми на качелях в последний раз, а потом найдет какое-нибудь новое место для прогулок. По случаю прощания она взяла с собой целых три бутылки пива, которые еле поместились в маленькую торбу. Приблизившись к знакомому двору, она остановилась и огляделась по сторонам. В этот раз она пришла позднее, чем в предыдущие дни: солнце уже устало озаряло округу предзакатной позолотой. Детей во дворе в этот раз было совсем немного, за ними следили две угрюмо молчащие женщины, которых в это время, скорее всего, занимали совсем другие заботы. Она вынула из торбы первую бутылку и пошла к тому же подъезду, у которого сидела вчера. Когда она проходила мимо площадки с качелями, одна из женщин, следивших за играющими детьми, повернула голову и неодобрительно посмотрела на нее. Она могла бы просто пройти мимо, но все же остановилась и, улыбаясь, стала смотреть на женщину в ответ. Их разделяло не больше десяти шагов, женщина могла хорошо рассмотреть ее всю вместе с собранными в изящный хвост волосами, расстегнутой джинсовой курткой, черной футболкой, щедро изрезанными джинсами. Женщина, рассмотрев ее целиком, как будто захотела что-то ей сказать, но не стала и надменно отвернулась. Она пожала плечами и пошла дальше, чтобы тоже присесть на скамейку, как эти две женщины, но ни за кем при этом не следить. Скамейка у подъезда снова оказалась свободной, чему она немало обрадовалась; она давно привыкла наслаждаться жизнью в одиночестве. Сев на скамейку, она вдруг сама заинтересовалась своим внешним обликом, слишком уж подозрительным был взгляд той женщины на игровой площадке. Достав из кармана телефон, она внимательно рассмотрела свое отражение. Черный экран отразил то же лицо, какое всегда у нее было; некоторые люди говорили ей, что видели такое лицо только во сне. Она улыбнулась своему отражению точно так же, как улыбалась тем людям, когда они говорили что-то подобное, убрала телефон обратно в карман и сорвала крышку с бутылки.

      Из подъезда послышались медленные шаги. Не обратив на них особенного внимания, она поднесла горлышко ко рту и сделала несколько долгих затяжных глотков. Шаги стали ближе, она поняла, что шедший за дверью был или почтенного возраста, или нездоров. К