Модус скитальцев. Алексей Егоров

того, кто будет опрашивать друзей и знакомых объекта 1.

      Ворчливость лишь инструмент, как не раз напоминал себе Ролдан. Внешность и поведение коллеги вызывали у собеседника дискомфорт, что вынуждало его разговориться. А разговор между двумя объектами – высшая ценность в их мире.

      На самом деле психический профиль Захея Матса указывал на то, что он на редкость компанейский. Просто не знал иного способа выковырять собеседника из раковины этикета. Сам же Ролдан прошел через эту процедуру. Сначала она показалась болезненной, зато наступивший по итогу катарсис позволил улучшить его собственное поведение.

      Раковину разрушить не удалось, зато сквозь образовавшиеся в ней трещины проблескивал теперь внутренний свет.

      Получив повод сбежать в укрытие, Захей не стал как обычно спорить. Брошенный в любимый терновый куст, он не забывал ворчать. Потому весь путь до транспортера бубнил под нос.

      Ролдан отбросил аудиоанализатор. Шум от музыки, что слушал Захей, нарушал работу алгоритмов.

      Оставшийся Берек поднял руки и улыбнулся. Рот у него невероятно широкий, уголки губ уходят куда-то за крылья носа. Вроде некрасиво, а по-своему привлекательно. Неземная внешность, в очередной раз подумал Ролдан. Ангелочки – прозвище, придуманное не случайно.

      – Понял, заняться наблюдательными точками, создать визуализацию. Это потребует трех стандартных часов. Излишние осадки. Оставить визуализацию дождя? Предупреждаю, обе версии, как ты пожелаешь, затребует удвоения времени на обработку.

      – Пожелаю. Ты прав.

      Берек пожал плечами.

      – Вам тратить ресурсы. Остаюсь на дне с вами.

      Ролдан взглянул на блестящий пояс, на который не сразу обратил внимание. Обычно Берек не пользуется гравитационным усреднителем. Небожитель часто проводил время на дне гравитационного колодца, привык к тяготению. Взяв усреднитель, он явно намеревался провести более трех стандартных суток на поверхности. Неделя по его времени.

      Из всего квартета только Берек получил полную информацию о происшествии и смог подготовиться к нему.

      Живя среди виртуальности, проводя больше времени с механизмами и алгоритмами он больше социализирован с ними, нежели с биологическими объектами. Потому это лучший выбор по обработки информации.

      И все же, подобные стереотипы несколько аморальны. А что поделать, в ведомстве нет иных людей.

      Никто из коллег не спросил, чем займется сам Ролдан. Он не руководитель, а один из них. Потому не будет сидеть сложа руки, ожидая поступающих со всех сторон докладов и их дальнейшей передачи в смежные департаменты, нижестоящие инстанции.

      Этим как раз Ролдан займется, попутно работая в той области, которую знал и умел лучше других – сбор и анализ данных.

      Кивнув утилизаторам, Ролдан покинул место происшествия.

      Державшиеся все это время в стороне работники отключили софиты. Свет не требовался им, алгоритмы дополняли реальность, создавая точную, чистую картину. Дождь они не ощущали, переохлаждение тел могло наступить через десять часов.

      В