Когда падают яблоки. Ольга Ярошинская

удалось перетащить его в кресло, его ребра прощупывались даже через костюм. Валя поежилась и прошептала.

      – Тебе плохо, я знаю, можешь поплакать.

      Паша уставился на нее, а потом с садистским удовольствием качнулся в кресле и придавил девушке ногу, которую та неосторожно поставила под полозья. Валя громко вскрикнула от боли и со слезами на глазах запрыгала по комнате на одной ноге.

      Прохор поднял глаза к потолку и одобрительно кивнул. Они с Юрой молча чокнулись чашками и выпили еще по глотку чая.

      – Так, перейдем к делу, – отчеканила Валя. Она развернула кресло к кровати и села на нее, поджав ноги. – В твоей семье произошла ужасная трагедия. И я хочу тебе помочь.

      Глаза Паши сверкнули. Он снова попытался выплюнуть кляп, и Валя бесцеремонно запихнула пальцем полотенце поглубже ему в рот.

      – Тихо, пожалуйста. Ты не думай, что я сумасшедшая. Но в нашем роду у всех женщин есть особые способности. Родовой дар. Или проклятье… Мне снятся сны, которые больше, чем сны.

      Паша постарался вложить весь скептицизм в свой взгляд.

      – Месяц назад мне приснилась твоя жена.

      Он исподлобья посмотрел на девушку, и та вздрогнула от угрозы, сквозившей в его взгляде.

      – Вот, что я помню из сна, – продолжила Валя, стараясь не обращать внимания на красноречивый взгляд Павла. – Она сказала, что ты не виновен в ее смерти. Что ваша дочь жива.

      Плечи Паши едва заметно вздрогнули.

      – Еще она сказала, что я должна помочь тебе найти Динку.

      Паша зарычал, и стал дергаться в кресле.

      – Стой! – Валя вдруг положила ему руку на грудь, и мужчина замер. – Посмотри мне в глаза.

      Серо-голубые глаза девушки были таким спокойными. Павел чувствовал тепло ладони, ощущал свежее дыхание девушки на лице.

      – Вот так, – тихо сказала она. Зрачки ее расширились, они затягивали Павла, словно омут. – Дай руку.

      Павел не успел понять, когда она успела освободить его правую руку. В пальцах отдавалось биение ее сердца, ровное, спокойное, умиротворяющее. А потом он зажмурился от вспышки яркого света. «Сейчас ведь октябрь, – успел подумать он. – Откуда столько солнца». Он почувствовал, что теряет равновесие и падает. Паша с удивлением обнаружил себя лежащим на выжженной солнцем траве. Над ним простиралось чистое голубое небо без единого облачка. Велосипед, с которого он свалился, лежал рядом, переднее колесо, задранное вверх, медленно крутилось. Впереди, по тропинке, вьющейся через пшеничное поле, ехала девушка. Рыжая грива кудрявых волос ослепительно сияла.

      – Пашка, ну ты что! – девушка обернулась, бросила велосипед и подбежала к нему. – Грохнулся на ровном месте!

      – На тебя засмотрелся, – сами произнесли вмиг пересохшие губы, совсем как тогда, двадцать лет назад.

      – Дурак, – засмеялась Люба. Она села на траву рядом с ним, устроив его голову себе на колени, и откинула огненную копну за спину, а потом наклонилась к нему и быстро поцеловала. Паша обнял ее за шею