Испанец. Дерзкий корсар. Арина Теплова

и проводил Сашу на просторную веранду, примыкающую к парадной столовой. Прохлада вечера немного остудила горящие щеки девушки, и она поблагодарила мужа. Тот же не преминул воспользоваться тем, что они с супругой остались совсем одни на веранде. Торопливо прижав девушку к себе, Протасов начал настойчиво оглаживать ее обнаженные до плеч руки, выше ажурных перчаток.

      – Уж очень ты хороша, милая, – шептал он на ухо Александре. – И ладненькая, и сладенькая, как кралечка.

      Губы мужа начали нежно целовать ее ушко, а рука уж больно нагло провела вверх по ее талии и осталась на груди. Саше стало противно, и она даже зажмурила глаза, представляя образ Михаила. Так она решила заранее. Что при близости мужа станет мечтать о молодом человеке, чтобы было не так противно терпеть ласки Ивана Романовича.

      – Здесь как-то неудобно, Иван Романович, гости увидят, – заметила Саша, пытаясь хоть на несколько часов отсрочить домогательства новоиспеченного мужа.

      Она чувствовала, что Иван Романович еще тот сластолюбец и в интимной области у него все в порядке, раз он, не дождавшись ночи, начал распускать руки. Но она жаждала насладиться последними часами свободы, оттого осторожно убрала его цепкие пальцы со своей талии.

      – Ты права, рыбонька, – согласился он, доставая из жилета карманные часы на цепочки и отмечая на них время. – Уже почти десять. Скоро ноченька, потерплю.

      Он опять притянул ее к себе и, обдавая винным запахом, в ухо ей страстно вымолвил:

      – Но после уж не убежать тебя от меня. Как завалю тебя на постельку, то до утра не отпущу.

      Окончательно опешив от его гнусных слов, девушка запаниковала. Вмиг представив в красках пастельные утехи с нелюбимым мужем, да еще до утра, она едва не взвыла от жуткого чувства несправедливости. Ну почему отец не выдал ее за молодого Протасова? Отчего она всю жизнь должна терпеть ласки этого обрюзгшего господина с потухшим взглядом и кислым запахом?

      Но другого выхода не было. Она должна была подчиниться. Идти ей было некуда. Единственным родным человеком был ее отец. Но именно он и отдал ее на утеху старому Протасову, точнее, сбагрил с рук, так ей думалось. Конечно, она для Сергея Даниловича была обузой. Сначала он запер ее в пансионе на двенадцать долгих голодных лет, теперь отдал в дом мужа. Брата своего по отцу, законнорожденного наследника Николая, Сашенька никогда не видела. Он уже двадцать лет жил за границей, в Париже. Потому и на его помощь она, естественно, не рассчитывала.

      Да и зачем было помогать? Отныне она замужняя дама и должна жить в мире и согласии с супругом. Именно так учили ее в ненавистном пансионе мадам Вавиловой все эти голы.

      Протасов вновь прижал ее к себе, и Саша, ища повод отстраниться от мужа, тут же выпалила:

      – Ой, Иван Романович, что-то у вас там? Прямо так сильно в бок меня колет.

      – Что такое? – удивился муж, невольно отстраняясь и осматривая себя. Он вытащил из потайного кармана жилета часы на цепочке. – Вот это, поди, колется, Сашенька. Чуть раскрылись они.

      Захлопнув с другой стороны