Они жаждут. Роберт Маккаммон

успокоилась.

      – Хорошо. Андре, хороший мой, никогда не забывай… запирать дверь. Ох, мне так хочется спать, глаза прямо слипаются. Сегодня утром я услышала, как черная кошка скребется в парадную дверь, и отогнала ее. Нельзя впускать в дом эту кошку.

      – Да, мама.

      Черную кошку держали их соседи на Первой улице. Прошло столько лет, что она наверняка обратилась в прах.

      Потом глаза матери осоловели, и она долго молча смотрела на сына.

      – Андре, мне страшно, – проговорила она наконец шуршащим, словно старая, пожелтевшая бумага, голосом.

      В ее глазах заблестели слезы, и, когда они покатились по щекам, Палатазин заботливо вытер их платком. Она крепко сжимала его руку сухой, шершавой ладонью.

      – Один из них… один из них шел за мной следом, когда я возвращалась с рынка. Я слышала его шаги за спиной, а когда обернулась… увидела его усмехающуюся рожу. Я заглянула в его глаза, Андре, в его горящие жутким огнем глаза! Он хотел… чтобы я взяла его за руку и пошла с ним… из-за того, что я сделала с твоим папой…

      – Ш-ш-ш, – сказал Палатазин, вытирая с ее лба крохотные бисеринки пота. – Ты ошиблась, мама. Здесь никого нет. Тебе все это привиделось.

      Он вспомнил ту ночь, о которой говорила мать. Она выронила сумку с продуктами и с криком побежала домой. И с тех пор больше не выходила из дома.

      – Они ничего нам не сделают. Мы очень далеко от них, им никогда нас не найти.

      – НЕТ! – Ее глаза округлились, лицо стало белым, как фарфоровая тарелка, полумесяцы ногтей впились в его кожу. – НЕ ВЗДУМАЙ ПОВЕРИТЬ В ЭТО! Если ты не будешь постоянно настороже… ПОСТОЯННО!.. они отыщут тебя и придут за тобой. Они все время были здесь, Андре… ты просто не можешь их увидеть.

      – Может быть, тебе лучше поспать, мама? Я посижу с тобой немного, а потом мне нужно будет уйти, хорошо?

      – Уйти? – внезапно запаниковала она. – Уйти? Куда ты собрался?

      – Домой, мне нужно вернуться домой. Джо меня ждет.

      – Джо? – удивленно посмотрела на него мать. – А кто это?

      – Это моя жена, мама. Ты ее знаешь, вчера вечером она приходила проведать тебя вместе со мной.

      – Ох, перестань! Ты ведь просто маленький мальчик! Даже в Калифорнии маленьким мальчикам не разрешается жениться. Ты принес молоко? Я просила тебя купить молоко по дороге из школы.

      Он кивнул и попытался улыбнуться:

      – Принес.

      – Вот и хорошо.

      Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Через минуту ее хватка ослабла, и он высвободил руку. А потом долго сидел и смотрел на нее. Она так изменилась, но в чем-то осталась той самой женщиной, которая много лет назад сидела в небольшом каменном доме в Крайеке и вязала свитер своему сыну. Когда он собрался уходить и встал, мать снова открыла глаза и на этот раз взглядом прожгла ему душу.

      – Я не брошу тебя, Андре, – прошептала она. – Я не брошу тебя одного.

      А потом уснула опять, очень быстро, приоткрыв рот, с шумом вдыхая и выдыхая воздух. В комнате