Без мозгов. Оксана Иванова-Неверова

и сел под корзиной.

      – Орлов! – радостный голос Кусковой застал меня врасплох. – Лови!

      Она катнула мне обруч. Девчонки иногда оставались после уроков в школе, физкультурница радела за спорт и разрешала им брать инвентарь. Считала, что древние перфомансы типа вышибал работают на сплочение сильнее, чем массовые игры онлайн. Те, кого она смогла в этом убедить, в хорошую погоду тусили на улице, в плохую – в рекреации без окон, где кабинеты трудов. Бывало, когда играли в вышибалы, я тоже оставался. И ещё оставался поглазеть на групповую скакалку. Дёмина умудрялась забежать седьмой и не сбить ритм.

      – Орлов? – Кускова смотрела на меня, как удав на кролика. – А тебе кто-нибудь нравится?

      – У-у-у, – я закатил глаза. – Само собой.

      Кускова воодушевилась, и меня это немного развлекло.

      – Диана Уинн Джонс мне очень нравится, – начал я. – Джоан Роулинг, Френсис Бернетт, Туве Янссон… Корнелия Функе ещё.

      Кускова деловито поправила очки и придвинулась ближе:

      – Из наших, я имею в виду.

      – Из наших? – я подумал. – Юнна Мориц и Вера Осеева.

      – Всю бабушкину библиотеку перебрал?

      Кускова засмеялась и села рядом, как будто я приглашал. Она не собиралась выпускать кролика из захвата.

      – Поболтаем? – предложила она. – Я никому не скажу!

      Пришлось уважить Кускову и поговорить по душам. Полагаю, она рассчитывала на другой разговор, но так или иначе достигла своей цели. Я, впрочем, тоже. Мы обещали друг другу… нет, не вечную дружбу. Всего лишь сотрудничество. Олька перестанет вести себя по-свински с одной конкретной одноклассницей, а я в обмен на это… Эх, расскажу как-нибудь потом. Когда разберусь, не слишком ли много я на себя взял.

      О, эти уединённые разговорчики. Можно было сказать что-нибудь важное «по секрету» и быть уверенным – дойдёт до адресата. На этой системе оповещения погорел только Юрик. Он рассказал Дёминой, что ему вроде как симпатична Рубанова. Дёмина покивала, как положено, и… ничего Рубановой не передала. И вообще никому не передала, она такая.

      Тогда Юрик предпринял ещё одну попытку достучаться до объекта воздыханий. И сообщил о своей душевной травме Ольке Кусковой. Тоже как бы под страхом смерти. В любом другом случае это был беспроигрышный вариант, Кускова бомбически тянула связи с общественностью. Только признание Юрика она натурально похоронила. Простофиля Юрик не заметил очевидного: Кускова, которая все перемены потихоньку ходила за Огурцом, не планировала его делить. Уж тем более с Рубановой – та была слишком модная и несправедливо хороша собой.

      В общем, Лидочка до сих пор живёт в неведении, и если какое эхо до неё и докатилось, то она явно не придала ему значения. Потому что Юрик с тех пор замолчал и в призовую игру на доверие больше не вписывался. Может, стыдился, а может, морально перерос. Или того лучше – разлюбил, да и дело с концом. Это бы хорошо, безответные чувства – сомнительное развлечение, уж поверьте мне.

      Я вспомнил обиженного Юрика, упрямо