Мой любимый джокер. Ирина Островецкая

посуды уже совсем не осталось, а грязные тарелки и кастрюли, нахально и неряшливо выпячивались из мойки, выставляя напоказ остатки нехитрой пищи, присохшие к краям невымытой посуды. Пол кухни не сохранил и следа былой чистоты, которую старалась поддерживать тётя Люда. Грязное полотенце, небрежно перекинутое через спинку стула и совсем забытое там, будто, кричало: «Хочу в стирку!»

      Орудуя костылями, Инга подступила к мойке и принялась отковыривать присохшую кашу с краев невымытых тарелок. Желудок настойчиво требовал пищи. В хлебнице лежала последняя горбушка батона. Эту драгоценную реликвию следовало дотянуть до вечера. А что делать дальше, Инга не могла придумать.

      «Надо бы вымыть эту гору…», печально вздохнула Инга и приоткрыла кран горячей воды. Немного постояла в нерешительности, следя за тоненькой струйкой воды, которая, стекая по верхней тарелке, сделала чистую дорожку для своего ручейка. Вода была горячей. Из раковины начал подниматься пар, наполненный кислым запахом давно не убиравшихся объедков.

      Немного разбавив горячую струю холодным потоком, Инга нерешительно потрогала пальчиком текущую воду.

      – Нормально, не горячо… Теперь можно и помыть эту противную посуду… – пробурчала она сама себе, царапая ногтем и стараясь тщательно отмыть присохшую пищу с поверхности тарелок.

      Неожиданно для себя, Инга увлеклась непривычной работой, и не заметила, как на край мойки смело выполз наглый, рыжий таракан и, удивлённо крутя длиннющими усищами, стал внимательно наблюдать за действиями неизвестного ему враждебного объекта. Видимо, на повестке дня у таракана не стоял вопрос о мытье грязной посуды, так, как откормочную базу неумолимо смывало водой. Он наблюдал за решительными действиями Инги с каким-то сожалением, и осуждением, будто понимал, что совсем скоро ему здесь нечего будет делать и придётся искать новую среду обитания.

      Инга не видела тараканов в доме с тех пор, как с родителями вселилась в эту квартиру. Мама всегда боролась со всей нежелательной в доме живностью весьма решительно, так же действовала и тётя Люда, и тараканы не заползали в квартиру. А тут, вот, пожалуйста, первая ласточка!

      Инга постаралась тряпкой достать неожиданного гостя, но прыткое насекомое спряталось в щель так стремительно, что поймать проходимца не было ни малейшей возможности, только костыли разлетелись в разные стороны. Облокотившись о мойку, Инга расплакалась от досады, но, вытерев ненужные слёзы, всё равно, никто не увидит и никто не оценит, продолжила начатое дело.

      Посуда, наконец, была вымыта и перетёрта всё тем же грязным полотенцем, безрадостно висевшим на спинке стула. Но на полке не видно было, чем тёрли посуду. Тарелки блестели чистотой, как прежде.

      С полом было сложнее. Веник долго не находился. Потом пришлось отставить костыли и приступить более серьёзно к сметанию мусора на совок. Но скоро и этот этап уборки был завершён. Голод вызывал единственное желание – что-нибудь съесть, и от неутолимого желания темнело в глазах.

      «Ну, и что, что последняя горбушка, я её съем и головокружение отступит до обеда, а там что-нибудь придумаю…» –