Солонго. Том 2. Марина Новицкая

воинский отряд и вашу безопасность и будет отвечать за это передо мной. Записывать и вести все хроники будет Маха. Она справится. Все решения ты будешь принимать сама. Я буду помогать, конечно, если ты будешь сомневаться, или у тебя возникнут трудности, я буду рядом. Но это Племя твое. Завтра я соберу народ и сообщу всем о решениях, пробуду еще несколько дней, тебе нужно будет принять ряд решений, для начала обсудим их вместе. Сейчас мы вернемся и ты пока все обдумай, возможно у тебя будут вопросы, мы обо всем поговорим позже. Запиши их, так ты ничего не упустишь.

      Мы вернулись в кочевье, я старалась осмыслить слова отца, они вызвали целую бурю внутри. Ну какой из меня Глава Племени?! Вдруг мне захотелось убежать и спрятаться, то спокойная уверенность вливалась в меня, то вдруг хотелось быть только матерью и хозяйкой маленького мирка, ограниченного юртой. В юрте я занялась домашними делами. Тархана проводили в последний путь без меня, было жарко и отец поторопился сделать это. Хоргонзул все время оплакивала любимого отца, она раздражала меня тем, что монотонно ныла, я вздохнула, как тут прикрикнуть на нее, ведь дочь лишилась самого главного человека в ее жизни- отца. Мальчики были еще малы и не поняли, что случилось. Вдруг я вспомнила об Айзере, за эти дни я совсем забыла о девушке. Что теперь с ней будет? И какое-то сочувствие к ней болью отдалось в сердце. Теперь мне предстоит решить ее судьбу. Нужно найти ей мужа. Так ее страдания сотрутся, ведь семья и дети вытеснят боль утраты… А Жайнагул? Да, еще есть Жайнагул и другие рабы. Их судьбу тоже нужно решать в самое ближайшее время. Но мысли опять вернулись к Айзере. Я решила пойти к ней. Как она? Ведь она здесь совсем одна. Она не говорит на языке Степи. Остальные рабы понимали его и общались между собой, а она одна, в этой маленькой юрте…

      В юрте Айзере былотемно и душно. Я не сразу увидела девушку, она лежала на топчане, отвернувшись к стене.

      – Айзере!– позвала я.

      Девушка встала и поклонилась, опустив глаза.

      – Ах, Айзере, теперь ты одна… Что же делать мне с тобой?– растерянно продолжала я.

      Она продолжала молчать. Потом подняла на меня полные боли глаза, лицо девушки и без того белое, стало совсем прозрачным, под глазами залегли темные тени. Мне стало жаль ее. Я подошла ближе и обняла ее, гладя по волосам. Это объятие отозвалось во мне, я почувствовала, как бьется ее сердце, что-то родственное было в ней. Я почувствовала такую большую и чистую любовь, исходившую от нее, на миг я застыла, впитывая ее и решила, что никогда не оставлю девушку, что решу ее судьбу наилучшим образом. Она подняла на меня глаза, из них текли слезы. Я пожала ее руку и ушла, раздумывая о том, что Тархан, наверное, тоже думал так. Укол ревности пронзил меня, будто отравленная стрела, замутив мой разум. Я вздохнула, но вернуть прежнее состояние не удалось.

      В юрте меня уже ждал отец. Мы были одни и могли говорить с ним о важных вещах. Я отвела детей к Баэрте. Наполнила чаем пиалы и подала лепешки. Отец начал говорить:

      – Ну что, дочь, твой ум принял мое решение? Теперь он более спокоен?

      – Да, отец. Хоть мне еще и сложно осмыслить все, что