Царица поверженная. Маргарет Джордж

основана на религии, – заметила я. – Мне трудно представить, чтобы основным конфликтом в Египте стало противостояние между Зевсом и Сераписом или между Сераписом и Кибелой.

      – Мы совсем другие, – согласился Эпафродит. – И из-за этой нашей особенности трудно предсказать, что нас ждет как в ближайшее время, так и в отдаленном будущем.

      Ветер начал шевелить занавески, отделявшие комнату от террасы. В домах гасли золоченые лампы – уже поздно, и люди устраивались на ночлег. Мне тоже следовало отпустить Эпафродита домой. Он оказал мне немалую услугу, явившись в столь поздний час, чтобы без задержки сообщить новости из Рима. Мы уже давно вышли за пределы времени, подходящего для деловых бесед, однако его слова возбуждали мое любопытство и побуждали задавать вопросы.

      – Мардиан мимоходом упомянул, что вы знаете свою судьбу, ибо она предсказана вашими пророками. И вы ожидаете Спасителя – мессию. Это так?

      Эпафродит почти смутился.

      – Священные предания любого народа обычно кажутся нелепыми, когда их излагают тем, кто в них не верит.

      – Нет, я на самом деле хочу узнать. Расскажи об этом.

      – За столетия наши верования изменились, – сказал он. – Мы никогда не верили в жизнь после смерти. У нас есть собственный Аид – Шеол, мрачное место, где блуждают тени. Мы никогда не думали о том, что история нашего народа движется в определенном направлении к некой предопределенной цели. Однако наше Писание пополняется, и в новейших его книгах говорится о бессмертии души, а кое-где даже о возможности телесного воскрешения. О том, что мир движется к великим переменам, а принести их должен мессия.

      – И кто этот мессия? Он царь? Жрец?

      – Смотря на какое пророчество полагаться. Захария, один из наших пророков, говорит о двух мессиях: жреце и царе, потомке великого царя Давида. Даниил предвещает лишь одного Спасителя и именует его Сыном Человеческим.

      – Но в чем заключается его миссия?

      – Он призван возвестить наступление новой эры.

      – Какой новой эры? В чем ее новизна?

      – Эры суда и очищения. За ней последует золотой век мира и благоденствия.

      Мир и благоденствие царит сейчас в Египте и без всякого мессии, однако мы можем потерять все из-за переменчивой политики Рима.

      Я взглянула Эпафродиту в глаза:

      – Мир и благоденствие – именно этого я добиваюсь для своего народа и своей страны. А ты сам веришь в пророчества?

      Он улыбнулся:

      – Я не вникаю в них. Для человека, всецело занятого неотложными повседневными делами, мечтания о грядущих веках отступают на задний план. Нет, я не отвергаю пророчества, просто у меня нет в них необходимости. Они не имеют отношения к той жизни, которой я живу. Если она ставит вопросы, бесполезно искать ответы у пророков.

      – Есть предания и о женщине-мессии, – напомнила я ему.

      Он усмехнулся:

      – А, вот оно что. Гадаешь, не окажешься ли Спасительницей ты сама?

      – Нет, но мне интересно, могут ли люди увидеть