Канун Рагнарёка. Влад Волков

песен знает.

      – Много знаю! Да! – радовалась та, руками облокотившись на край стола.

      – Бром на пару с ней всякое шоу устраивать может. И для Ханны что-то придумаем, – продолжила Ди.

      – Могу, придумаю! Дедуля Лу Ю, раз уж кончилось заседание, плесни-ка ещё на дорожку! – заметил Бром, что после махинаций Ханны напиток у него почти кончился. – Хе-хе! Благодарствую! Вот это дело, не зря с вами попёрся, весь зад на лохматом драконе себе отсидел.

      – Доберёмся в Кимарий этот… А потом… – продолжала глядеть на брата Диана. – Что, опять ограбление века?

      Анфиса II

      Дорога из Квинтесберга в Селестию не должна была занять много времени. Оттуда было обилие торговых путей в ближайшие города. Так что первую треть вообще удалось сократить, сидя в телеге среди винных бочек, одну из которых постепенно опустошал Дамиан, не гнушаясь пользоваться жестяной кружкой для податей и подвернувшимся в прямом смысле под боком краном на вентиле.

      Шелест листвы, покачивающиеся сухие высокие травы да стрёкот кузнечиков вокруг. Погода была переменчивая: то выглянет солнце, то крупные облака прикроют его, вальяжно скользя по синему небу на слабеньком ветру. Перелётные птицы мелькали там и тут, садясь на ветви деревьев да проносясь своими стайками в вышине.

      Поблагодарив молодого купца, путники отправились по лесной дороге. Так было уже быстрее, чем ловить очередного торговца по окольным маршрутам. В пути вспоминали былое. Маркус с Анфисой немного рассказывали спутнику о себе, а святой отец из Гедельбурга, в свою очередь, поведал им историю своей молодости.

      Он пересказал им практически всё то же самое, что и однажды Бальтазару за выпивкой. Что был юн и безнадёжно влюблён в девушку-преступницу, воспользовавшуюся его добротой, выкравшую яд и отравившую своих родных. Так ещё и ветреную, изменившую доверчивому монаху со своим чародейским наставником. Когда всё раскрылось, самого Дамиана едва не сожгли на костре вместе с ней. Лишь чудом он остался жив, всецело посвятив себя богу.

      – Не было даже и мысли на ком-то жениться? – интересовалась Анфиса.

      – Я держу в чистоте свои мысли, – заметил ей Дамиан. – Когда я читаю проповедь, для меня нет разницы, кто придёт её слушать. Я не заглядываюсь на красивых женщин, меня ведёт мой бог. К свету, к ясности сознания, к попытке донести важные мысли о добродетели и сострадании. Я не учу любви и едва ли способен любить.

      – Маркус, а ты? Тоже до сих пор не женился? – спросила девчонка.

      – А ты чего замуж не вышла? – фыркнул тот.

      – Фи! Это я тут первая вопрос задала! – возмутилась Анфиса.

      – Молодец, что теперь? Мы ж не в гонки играем, кто быстрей, кто первый, – ответил некромант.

      – Да уж, встретились три одиночества, – посмеивался Дамиан, опираясь на посох.

      – Она-то ещё молода. Вся жизнь впереди. А вы вот как умудрились всю жизнь так прожить, – удивился Маркус.

      – Как? Не оставив потомства? – обернулся к нему святой отец, поводив