Трёхмедведев. Саша Ри-Эн

нет выхода, – «осчастливил» их Трёхмедведев, мысленно прикидывая, куда пристроить нежданных гостей. Дом был невелик, да и вообще, соседства не хотелось, особенно такого шумного. Впрочем, после его слов компания слегка попритихла.

      – А чашечка чая с чем-нибудь сладеньким у дорогого хозяина найдётся? – сверкнув глазами, спросила девушка-лиса, первой придя в себя.

      – Нету, – ответил Трёхмедведев. – Ни еды, ни питья. Здесь такое без надобности. Спать могу уложить. На полу. Если пыль сметёшь.

      – Обойдусь, – лисица отряхнула сарафан и насупилась.

      – Ну тогда мы малость отдохнём и пойдём дальше, – заявил булочно-лесниковый парень.

      – Куда пойдёте? – усмехнулся Трёхмедведев. – Говорю же, нет отсюда выхода.

      – Вот и проверим.

      Спорить с упрямцем Трёхмедведев не стал, впустил в дом и, смахнув с лавки вездесущую пыль, предложил присесть.

      Сидеть просто так было глупо, пришлось знакомиться. Белобрысый представился Иваном Репкиным, рыжий – Колей Рябовым, лисица – Лизонькой, а зайчиха – Машей.

      Затем их главарь наконец-то назвал себя:

      – Колобков. Пётр. Можно просто Петя.

      – Колобков?! – взревел Матвей. – Ещё один?! Да сколько можно?! Мало твои родственнички там, вверху, наворотили, так ещё и сюда ручонки дотянулись!

      – А, это ты про моих родителей, что ли? Ну так я сам по себе. Они меня сюда не посылали, я сам попал.

      Трёхмедведев злобно расхохотался.

      – Что ж, так им и надо. Хоть чего-то лишились и то хлеб.

      – Чего это «лишились»? Я вернусь.

      Трёхмедведев хмыкнул.

      – Я дам тебе лопату, наследничек. Тут, в доме, есть подвал. Если откопаешь, можешь жить там, вместе с друзьями.

      – Спасибо, не надо, – ответил тот. И, обратившись к своим спутникам, добавил: – Ну что, отдохнули? Тогда идём. Раньше выйдем – раньше выйдем.

      Те нехотя поднялись и следом за ним двинулись к двери.

      – Кстати, – обернувшись на пороге, произнёс Колобков, – если хочешь, идём вместе.

      Трёхмедведев презрительно фыркнул и отвернулся.

      * * *

      Стоило отойти от дома, и пространство вокруг стало совсем однообразным. Пылевой полог скрывал горизонт, соединяя небо с землёй, и движение вперёд казалось ходьбой на месте.

      – А вдруг он прав, и никакого выхода нет? – негромко спросила Маша у Колобкова. Пыль глушила шаги, и сказанное услышали все. Трёхмедведев недовольно засопел – его слова эти типы ни во что не ставили. Тем приятней будет увидеть разочарование на их лицах. Ради этого триумфа он с ними и отправился.

      Колобков не ответил, и вопрос повис в воздухе.

      Серая пустыня всё тянулась и тянулась, нескончаемая, как жизнь в этом странном месте. Или всё-таки смерть? Слова девчонки о том, что все умерли, никак не выходили у Трёхмедведева из головы. Он крутил их и так, и этак – и всё больше убеждался, что она права. Нет, ну а в самом деле, если тебе не нужно ни есть, ни пить, ну разве что спать ничто не мешает, то вывод напрашивается вполне конкретный.

      Он уже почти утвердился в мысли, что всё