Прошлое в настоящем. Александр Карпов

слушая своего командира, всем своим видом показывавшего необходимость строгого соблюдения субординации и воинского устава. Обстановка вокруг, вероятное окружение, разгром их подразделений и вся тяжесть ситуации принуждала их к жесткой дисциплине и полному подчинению человеку, который не только по званию и должности был обязан руководить ими, но и сам взял на себя такую ответственность, а за одно и заботу о своих новых бойцах.

      Политрук отошел в сторону, жестом увлекая за собой Алексея. Он вновь, уже по привычке, осмотрелся по сторонам, прислушался к шорохам:

      – У вас есть шинель, – Кольцов посмотрел на Свиридова, – отдайте ее Лукину, пусть на ней спит. А плащ-палатка есть?

      – Имеется, – красноармеец слушал, ожидая дальнейших приказаний.

      – Передайте Климову, а я себе лапника насобираю, – закончил говорить политрук и глотнул из бутылки шнапс.

      – Давайте я ему шинель брошенную с полянки принесу. Песок встряхнет, вшей тоже. Укрыться надо чем, ночи холодные все ж. Вы сами то не замерзните?

      Кольцов сделал вид, что не обращает внимания на слова бойца. Но ожидание очередной ночевки в лесу, далеко не теплой майской погоды, без теплых вещей, прямо на земле, вызывали у него не добрые мысли.

      – Шнапсом согреюсь, – парировал он Климову, – но, лучше бы, самогоном, а не этой ерундой. И как фрицы эту гадость пьют?!

      Боец заулыбался, немного радуясь тому, что стоявший перед ним политрук Красной Армии обладает не только качествами строго командира, но еще и не чужд простым людским радостям, а также проявляет искреннюю заботу о своих солдатах.

      «Наш! Русский! С таким не пропадем!» – думал солдат, впервые с момента знакомства с политруком, одаривая того добрым, не то сыновьим, не то братским взглядом.

      Наше время

      – Антоша, Антошечка! – голос Крошки Енота разбудил Антона. Он открыл глаза и посмотрел на склонившуюся над ним девушку. – Уже почти двенадцать. Ты дольше всех спал. Устал от работы своей, отоспаться никак не можешь. Я даже будить тебя не хотела, но только скоро все кушать сядем. Все голодные и жутко хотят есть.

      Молодой человек медленно сел на лавку и, осмотревшись вокруг полуоткрытыми глазами, сморщившись от яркого солнечного света, заливавшего окрестности, вполголоса ответил ей:

      – Мне что-то не понятное снилось. Как будто я на войне. И натурально все так. И мужик этот вчерашний приснился. Только в форме военной, – он провел ладонью от затылка до подбородка, потом продолжил: – Я утром сюда пришел. Пивка засадил и, видимо, здесь опять и уснул. А где все?

      Яна заботливо ставила на стол перед Антоном одноразовые тарелки с нарезкой и хлебом. Потом, наклонившись к противоположной лавке, откуда-то извлекла и поставила на стол два пластиковых контейнера с салатами.

      – Ребята все сначала на рыбалку пытались пойти, но с духом не собрались. Стали пивом похмеляться. А сейчас их позвали мужики из соседней компании. Так они туда все ушли. Чью то машину то ли толкать,