Повести. Марк Шувалов

испытывала очень яркие оргазмы. И наверняка твой организм блокировал твое влечение, чтобы защититься от выкидыша. Природа намного мудрее нас с тобой. Давай будем доверять ей и заботиться о нашем будущем ребенке.

      Кажется, я тоже была достаточно умненькой в свои 18 лет. Конечно, не такой как Макс, но все же. Только теперь явно поглупела из-за любви к нему. На курсе в универе меня считали не последней студенткой, и защитилась я на отлично. Но профессиональные знания никак не прибавили мне собственно ума, напротив, даже его остатки я растеряла, стоило мне столкнуться с настоящим глубоким чувством, которое основывалось далеко не только на сексе, а на физиологической и психологической нашей близости с Максом. Он чувствовал любые мои, даже скрытые, желания, улавливал еще только зарождавшиеся мысли и сомнения и интуитивно знал, что делать, находясь рядом со мной, в каждый следующий момент. И конечно избаловал меня этим вконец. Другие люди стали казаться мне чуть ли не врагами, настолько они нарушали сейчас мой внутренний мир своими неуместными словами и действиями. Даже от безобидной болтовни подруги Ленки меня коробило, хотя я и пыталась не показывать этого. Я не могла бы объяснить, но со мной происходило нечто подобное самопогружению, и это нечто как бы отделяло меня в внешнего мира все больше.

      Сейчас мне хотелось прислушиваться к тому, что происходит во мне каждую следующую минуту. Лишь поначалу я пыталась сказать кому-то это словами, очень скоро стало понятно, что вряд ли такое может быть интересно окружающим. Лишь Макс хотел все обо мне знать и требовал каждый день рассказывать ему все до мелочей о моих новых ощущениях. Он слушал меня завороженно, и, несмотря на мои иногда совсем неподходящие определения, очень быстро научился понимать, что именно я хочу сказать.

      – Раньше я только читал, но не представлял, насколько в действительности сильна женская сенсорика. Ты каждый раз поражаешь меня тонкостью восприятия. Это делает меня очень счастливым. А утверждаешь, что не чувствуешь никаких флюидов и даже не веришь в их существование, при том, что сама щедро излучаешь их.

      На работе я стала более закрытой, хотя и раньше не слишком-то откровенничала с сослуживцами. Только с Ленкой. Но сейчас даже с ней стала меньше общаться. Она не могла понять, почему я отдаляюсь от нее, но мне все труднее было слушать ее и самой что-то говорить. Хотя, когда раньше я видела беременных у нас в фирме, все они напротив были чрезмерно разговорчивы именно из-за беременности. И разговоры их были о всяческой ерунде, о кроватках и пинетках, об анализах и сериалах, о покупках и диетах. Все это было мне чуждо, я старалась углубиться в работу, чтобы меня меньше трогали. Даже чай пить не ходила, Макс готовил мне отвары в маленьком термосе и перекусы в контейнерах.

      Однако Ленка все равно пыталась общаться со мной. Она поняла, что сейчас у меня какие-то свои мысли, поэтому перестала слишком активно как раньше болтать о том, о сем, а стала более внимательна ко мне. Иногда даже