Неокантианство Девятый том. Сборник эссе, статьей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

счете выводит правовые пропозиции из произвольного или непроизвольного целеполагания и целерационального намерения. Затем, как последнее и самое оригинальное явление правовой жизни, возникают заповеди и запреты. И вопрос о логической природе императивов, а в более широком смысле – заповедей и запретов, становится вопросом о логических основаниях права, а значит, и юриспруденции. Сегодня, как никогда, юриспруденция ищет контакта с логикой. Она призвана системно, теоретически и нормативно осмыслить природу логических функций и операций, как по характеру своего предмета, так и по особому характеру своего метода работы. Логика, со своей стороны, не только берет примеры с определенным

      предпочтением из области права, но и прилагает все усилия для удовлетворения логических потребностей юриспруденции. Тем хуже, что она терпит неудачу в фундаментальном вопросе о логической структуре правовых предложений. Юристы находятся в полной растерянности перед этой логической проблемой, существование которой они достаточно ясно ощущают. Отчасти они позволяют логике соблазнить себя тем, что рассматривают правовые предложения, поскольку они являются логическими функциями, как суждения, (29) отчасти они борются, в сознательной оппозиции к логике, за психологическое понимание логического характера правовых императивов и конъюнктивов, но не достигают своей цели. Это не чисто академический вопрос, не вопрос чисто формального значения. С ним тесно связан спор о теории норм, спор, затрагивающий саму суть права. В целом исследование логической природы правовых предложений окажет влияние на юридическую работу над правом во всех ее частях. Но если его проводить аккуратно, то оно указывает на элементарные идеи предписания. А они открывают нам возможность, с одной стороны, проникнуть в природу представлений желания, представлений цели, в которых раскрываются тенденции, действующие в творческой деятельности сил, формирующих право, а с другой – во все те явления, которые принято называть представлениями о праве, убеждениями о праве, выражениями чувства права.

      Проблема эмоциональных предложений не менее актуальна и для этики. Более того, здесь то же самое проявляется еще более отчетливо. Ведь претензия на общезначимость, присущая моральным идеалам, уже способна привлечь внимание к логической структуре этических пропозиций. Именно эта точка зрения и привела СИГВАРТа к тому, что он включил эти пропозиции в сферу логической рефлексии. Но при этом вновь и вновь говорится об этической уверенности и доказательности, о моральном познании, о моральных истинах, даже о моральных реалиях. И эта речь приобретает совершенно особый вес там, где к моральному познанию прикладываются постулаты, которые хотят предложить практическое дополнение к теоретическому познанию действительности. Во всяком случае, во всех этих направлениях мысли проглядывает намек на то, что и в моральных нормах действует