Неокантианство Восьмой том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

при уступке ответственности в теоретической области. Ведь если кто-то, уступая ответственности в теоретической сфере, отрицает ее применение в чисто практической сфере, хотя она применима только здесь в силу практической основы всякого познания, то он утверждает, что не должен отвечать за свое внетеоретическое действие; но, с другой стороны, поскольку оно является следствием, то те, кто возлагает на него ответственность за это, в конце концов, поскольку это само по себе является совершенно внетеоретическим действием, сами не должны нести ответственность за то, что они возлагают на него ответственность.

      Но что это означает, кроме того, что он должен спокойно принять на себя внетеоретическую ответственность и даже не может защищаться от нее? Его теоретически признанный принцип следствия теперь даже ставит его в прискорбное положение, когда он не может даже утверждать свое: «Вы ошибаетесь!», поскольку, помимо уже заложенного в нем практического момента суждения, чисто практическое следствие может заключаться еще в том, что он помешает другим возложить на него ответственность, а сам таким образом придет к чисто практическому возложению ответственности на других. Таким образом, он не только должен будет мириться с тем, что его привлекают к ответственности, но даже не сможет показать, что не желает с этим мириться. С другой стороны, ему должно быть позволено обвинять других. В конце концов, он сам не должен снова нести ответственность за них. Он не должен нести ответственность и все же должен нести ее; он не должен нести ответственность за других и все же должен нести ее. Он отрицает то, что утверждает в тот же миг, и утверждает то, что отрицает на одном дыхании. Клубок и клубок противоречий! Абсолютное отделение логической нормы от этической неизбежно приводит к этому, ибо это первое противоречие во всем этом гнезде противоречий, поскольку все нормативное в конечном счете практично. Это скрыто в самих противоречиях, хотя и должно отрицаться. Логическое нормативное не может быть независимо от него, ибо оно получает свою действительность только от практического; если оно само должно быть действительным, то оно действительно только через практическое, оно неразрывно с ним связано; никакая сила или произвол не могут оторвать его от него, не лишая его собственного смысла. Таким образом, мы достигли того, к чему стремились: продемонстрировали необходимость ответственности, которую каждый человек сразу же осознает и от которой он не может уклониться никакими уловками, поскольку любая попытка сделать это предполагает ее, а также потому, что она господствует и в той сфере, в которой он надеется избежать ее закона, – в теоретической. Там, где есть разум, эта необходимость также преобладает как основание разума. Быть разумным – значит осознавать этот долг как норин, который относится ко всем нам, который требует от нас признания.

      К ним мы обращаемся и в своем мышлении, направленном