Избранное. Стихи и поэмы. 2009–2023. Вадим Шарыгин

писем, бересту —

      Та, которой сны согреты,

      До которой дорасту

      Слишком поздно, спозаранку,

      Как жар-птицу ухватив,

      Вызнав плакальщиц огранку

      И садовников мотив, —

      Тайна вымысла предстала:

      Изнутри наружу явь.

      Как кристалл внутри кристалла,

      Невозможное, представь:

      Дети счастливы, здоровы,

      Заигрались на лугах.

      И пятнистые коровы,

      Зычно молоко отдав,

      Растянулись вдоль дороги,

      Коротая Млечный путь.

      И слегка хмельные боги,

      Собираются макнуть

      Свои кисти в даль без края,

      В лунный блеск ночей своих…

      Звёзды в строчки собирая,

      Освещает склоны стих.

      3.

      Издёрганный, заглатывая смрад

      Казённого, пропахшего расстрелом,

      Сырого воздуха – в потоке угорелом —

      Предлинный день подлунной ночи рад!

      Здесь вместо рук – торчащие оглобли

      Перевернувшихся в ночи телег.

      И эмигрантом белым первый снег.

      И города от пустоты оглохли!

      Раздаренные нервы не вернуть.

      Желание учить превозмогая,

      Вновь зиждется Вселенная другая,

      Оживших бредней взбалтывая муть.

      Какой там, смысл! – Лишь клочья слов из ваты,

      Летят на пол вдоль сомкнутых гардин.

      И, натирая лампу, Аладдин,

      Вдруг, шепчет правду: Все мы виноваты…

      Но, спешно спохватившись, об ином :

      Как в двери антилопа бьёт копытом;

      Как грусть сусальна в городе забытом,

      Залитом – лунной ночью и вином.

      Гарпун вонзают в спины китобои…

      Ствол наповал охотится на львов…

      И Николая князь оставил Львов…

      Таранят лбами грязный стол ковбои…

      Посыпались герои со стены

      И скрещенные сабли, и доспехи,

      И встречный каждый делает успехи,

      Но тайны дней ещё не сочтены.

      4.

      Не царствует. Лишь в сумерках заметна,

      На вздрогнувших ресницах оседая,

      Не пеплом – тишиной, в которой: Этна

      И Далай-лама, и прохладный лад Валдая,

      И в даль взошедшая, стихает в дымке стая.

      Как будто снег над только что зарытой

      Душою Петербурга – падай, падай —

      Подай копеечку, прохожий, брось в корыто!

      Пусть бродит эхо каменной аркадой.

      Пусть вороны не проворонят падаль.

      Чай не допит. Ушла и не вернула :

      Надежду, Осипа, осыпавшийся оспой

      Двадцатый век, тяжёлый скрип баула

      И сферу, оказавшуюся плоской…

      И раздаёт посулы Луций Сулла!

      И с барского плеча согреют груду

      Валяющихся улиц, пьяных в доску.

      И в обескровленной стране забуду

      Об окровавленной строке, в полоску

      Топорщится пиджак из Москвашвея!

      И тайну слова – в проруби