Выдержано знаниями. Наследница Кощея. Ксения Алексеевна Лестова

живу и выкрал меня. Спасибо еще, что на улицу не прогнал, а здесь поселил. Сказал, до начала каникул тут посижу. А там ты меня домой заберешь.

      Я медленно опустилась на корточки, потому что ноги отказывались держать.

      – Разве домовым здесь место?

      – Место.

      И это произнесла не курочка. Тихий хлопок, и вот передо мной стоит маленький старичок с заплетенной в косу седой бородой и бледно-зелеными глазами. Одет он был в идеально выглаженную красную рубаху, с плетеным пояском, обхватывающим толстенькое пузо. Широкие серые штаны и высокие коричневые сапоги.

      – Чего смотрим? Ты сюда заниматься пришла или куриц искать? – проворчал домовой, складывая руки на груди. – Иди, учи. А иначе я директору расскажу, что ты с собой птицу притащила. И не абы какую, а курицу.

      Ряба возмущенно кудахтнула и подошла ко мне ближе. Я положила ее золотое яйцо на пол, точно зная, что она не терпит, когда к ее прелести кроме нее кто-то прикасается.

      – Злой ты, Прохор, – проворчала курочка. – Девочка не виновата, что я с ней здесь оказалась. Это все Кощей. И если ты кому-нибудь наябедничаешь, то мигом вылетишь с насиженного места.

      – Ишь, как раскудахталась, – мужичок пытался спрятать улыбку в густых усах. – А если перья повыдергиваю?

      – Курицу самого Князя Дьявольской пустоши обидеть хочешь? – гордо выпятив грудь, возмутилась Ряба. – Да если я на тебя нажалуюсь, Бессмертный твою тушку поджарит. Как колобков…

      Лицо домового пошло красными пятнами. Видимо, вспомнил историю про то, как мой отец разобрался с Колобатриксом. Хозяйничала в лесах Краснограда банда злобных колобков. После того, как они посмели продать мою маму в рабство в Замухрынь, папа был в гневе. Ну, не сдержался. Он у меня вообще очень вспыльчивый.

      – Ладно, – я выпрямилась и уперла руки в бока. – Я так понимаю, Ряба теперь обитает тут?

      – Ага, – кивнул Прохор.

      – А кормить и убирать за ней кто будет? – я прищурилась.

      – А сама она никак? – старичок косо посмотрел на пернатую, как бы раздумывая, а надо ли ему вешать на себя такую проблему.

      – Никак, – я покачала головой.

      – Эх, незадача, – домовой почесал макушку.

      – И спать я люблю на мягком сене, – произнесла курочка.

      Она лапкой подкатила к себе яйцо и плюхнулась на деревянный пол, пряча под пузом свое единственное имущество. Если золотое яичко можно таковым назвать.

      – Где я тебе здесь сено найду? – Прохор развел руки в стороны. – Так поспишь до зимы.

      – Да что бы я, курица княжеская, – перья Рябы встали дыбом, – да на голом полу спала?!

      – Мыши спят, и ты поспишь, – проворчал домовой.

      – У тебя еще и мыши водятся? – в голосе любительницы золотых яичек послышалось удивление. – Да что ты за домовой такой, что мышей у себя не извел? Тьфу!

      – Ну, вы тут разбирайтесь, а я, пожалуй, пойду, – я стала боком продвигаться в сторону просвета. – Мне еще учебники сдать нужно.

      – Ты оставляешь меня с этим неотесанным мужланом? –