Цербер. Дочь врага. Анастасия Сова

отпусти меня, – перехожу на «ты», набираясь, наконец, уверенности. За правое дело стой смело, или как там?!

      Цербер задумывается. Могу различить это по его напряженному лицу.

      – Чем ты лучше этих ублюдков? Ты ведь тоже решил использовать меня, когда узнал о том, кто я.

      Мужчина никак не реагирует на мое умозаключение. Он стягивает с крупного тела тулуп, вешает его возле двери на гвоздик, оставаясь только в клетчатой рубахе и джинсах. Я же стою при полном параде. Даже в шапке.

      Мой взгляд снова цепляется за ужасающие медвежьи лапы на кистях Цербера. Мне кажется, он и сам такой, не менее устрашающий и сильный, чем этот лютый зверь, способный только мощными лапами и зубами задрать противника насмерть.

      Хозяин дома предпочитает игнорировать мои вопросы. Ему просто напросто плевать на то, что я думаю по поводу всего, что происходит рядом с нами.

      Он проверяет печь, шебарша там кочергой, а затем усаживается на стул за столом. Принимает вальяжную позу: широко раскидывает ноги и откидывается на спинку.

      – Мой отец… – начинаю, но Цербер перебивает меня.

      – Соловьев Виктор Назарович, я в курсе.

      – Я хотела сказать… Ты ведь представляешь, кто мой отец, и на что способен. Он не позволит тебе принудить меня, сделать… хоть что-то.

      Хожу по тонкому льду. Он уже трескается у меня под ногами, и я отчетливо это ощущаю. Одно неверное движение – и я уйду на глубину. И мне бы замолчать, не дергать тигра за усы. Но я дергаю.

      – И что, по-твоему, я намерен с тобой сделать?

      – Изнасиловать?! – не особенно уверено произношу то, что первое приходит в голову.

      А приходит, почему-то, именно это. Бугай ведь правда может сделать такое со мной. Сколько он уже тут живет? В глуши. Наверняка, изголодался по женскому телу.

      Вот только в ответ мне слышится громкий мужской хохот. Цербер заливисто смеется. Впервые вижу на его вечно хмуром лице какое-то подобие довольства. И у меня от этого смеха в горле наливается свинцовый ком.

      – Думаешь, мне придется тебя насиловать? – с издевкой.

      – Что? – выгибаю бровь от непонимания.

      – Я женщин не насилую. Сами просят. И нужную дырку подставляют, – говорит буднично, точно в этом нет ничего такого.

      – Я не стану так делать! – уверенно заявляю. Хотя и понимаю, как странно на меня действует этот мужчина. Как приятно ощущать его запах, принесенный с улицы, чувствовать близость.

      – А дрожишь так, будто только и ждешь, что вгоню тебе. Сама этого хочешь?!

      Слова Цербера вгоняют меня в краску. Вызывают на спине волну мурашек. Колких как спицы. Да у меня же против этого верзилы никаких шансов – ни дернуться, ни шелохнуться.

      Пытаюсь принять более расслабленную позу, но не выходит. Ноги дрожат и подгибаются.

      – Ты не прикоснешься ко мне! Даже не пытайся! – выпаливаю, понимая, как, должно быть, забавно это звучит из моих уст.

      – Думаешь, мне на это нужно будет специальное разрешение? Благословение от папаши? – произносит вполне серьезно.

      У меня в этот момент в мозгу переклинивает. Понимаю, что