На пути к свадьбе. Джулия Куин

по-настоящему прекратит увиваться за ней, ее, вероятно, это заинтригует. Дело не в том, – поспешно заверила она мистера Бриджертона, – что Гермиона воспринимает внимание джентльменов как должное. Как раз наоборот. По большей части это для нее досадная неприятность.

      – Ваша лесть не знает границ. – Он улыбнулся – чуть-чуть, – когда произнес эти слова.

      – Я никогда не была искусным льстецом, – призналась Люси.

      – Вероятно.

      Она усмехнулась. Он не хотел обидеть ее, и она не будет воспринимать его слова как оскорбление.

      – Она передумает.

      – Вы так считаете?

      – Да. Ей придется. Гермиона – романтик, но она прекрасно понимает, как устроен мир. Глубоко в душе она знает, что не может выйти за мистера Эдмондса. Что это просто неосуществимо. Родители откажутся от нее или по крайней мере пригрозят ей, а она не из тех, кто готов идти на риск.

      – Если она действительно любит, – негромко проговорил мистер Бриджертон, – то вполне могла бы и пойти.

      Люси застыла. В его голосе было что-то жесткое, властное. И от этого у нее по спине побежали мурашки, ее буквально пригвоздило к месту.

      Но она должна была задать вопрос: должна, и все, – ей важно было узнать.

      – А вы? – прошептала она. – Вы рискнули бы всем?

      Мистер Бриджертон не пошевелился, но в его глазах вспыхнул огонь. И он ни секунды не колебался:

      – Рискнул бы.

      У Люси приоткрылись губы. От удивления? От благоговейного восторга? Или от чего-то другого?

      – А вы? – спросил мистер Бриджертон.

      – Я… я не знаю, – помотала головой Люси.

      У нее вдруг возникло странное ощущение, будто она совсем не знает себя. Ведь, по сути, это был простой вопрос. Был бы простым несколько дней назад. Тогда она ответила бы: «Естественно, нет», – и добавила бы, что слишком практична для подобной чепухи.

      А еще она наверняка заявила бы, что такой любви не существует.

      Однако что-то изменилось, и она не понимала, что именно. Что-то сдвинулось у нее внутри и лишило ее душевного равновесия, наполнило неопределенностью.

      – Я не знаю, – повторила она. – Вероятно, это зависело бы от многого.

      – От чего? – Его голос зазвучал тише. Он звучал до невозможности тихо, но Люси слышала каждое слово.

      – От… – Она не знала. Ну откуда ей знать, от чего это может зависеть? Ей вдруг показалось, что она заблудилась, что земля ушла из-под ног, что… что… и неожиданно слова нашлись, легко сорвались с ее губ: – От любви, наверное.

      – От любви?

      – Да.

      Боже, до чего же трудный разговор! Неужели люди действительно обсуждают подобные вещи? И есть ли хоть какие-то ответы на эти вопросы?

      У Люси неожиданно сдавило горло, и она почувствовала себя страшно одинокой в своем незнании. Он знает, Гермиона знает, все поэты утверждают, что знают. Такое впечатление, что она – единственная на свете пропащая душа, единственный человек, который не понимает, что такое любовь, который сомневается в ее существовании или, если она