Отшельники с острова Огненный. Виктор Крикунов

и желания раздирали меня на две половины, как голодные львы. Мои прежние установки, взгляды и убеждения устроили семейную сцену новым, которые не чувствовали ещё себя в моём храме по-хозяйски. Они были скромными, застенчивыми гостями. Однако их голос пробился в моё сознание в виде такого вопроса: дорогой брат, как твои подобные мысли совмещаются с верой в Бога и с Его заповедями? Пожалуй, если бы я был лицемером и хамелеоном, и надел бы на себя одежды христианина ради каких-то меркантильных расчётов, то, несомненно, оправдание своим действиям я сумел бы найти. Одно из свойств психики. Ноя осознанное и искренне совершил покаяние в прежних грехах и всем сердцем потянулся к светлой жизни, которую может дать только Всевышний, через Своего Сына Иисуса Христа.

      «Я есмь путь,

      и истина,

      и жизнь:

      И никто не приходит к Отцу,

      Как только через Меня».

      Значит, в этот момент мой разум затмил голос сатаны. Изыди, сатана! Я стал прогонять из своего сознания дьявольское наваждение. Тут же я обратил внимание на то, что выбрал для этого способ весьма малоэффективный. Оккультные науки не советуют делать это в категорической форме. Проще добиться требуемого результата, если повторять молитвы. Господи, дай мне терпения и смирения! Этим я и воспользовался. Сгустившиеся тучи в сознании разорвались надвое, как завеса в храме.

      И новые мысли сформировались в виде таких: конечно, я понимаю, что побег – это не выход из лабиринта, в котором я нахожусь. А наоборот, ещё большее усугубление своего положения и утяжеление кармы. А мне непременно нужно её отстрадать для своего будущего, а также для своих потомков. Нужно перестать быть эгоистом. И вообще, разве может внешнее быть ценнее внутреннего? Конечно же, не может! А, следовательно, монастырь – это для меня ещё один из этапов становления личности. Проведя воспитательную работу, самоанализ, аутотренинг и религиозную пятиминутку, я спокойно взирал на солдат, как на манекены, как на восковые фигуры в магазине мадам Тюссо. Тратить на них драгоценное время было неразумно, и поэтому я снова переключил внимание на природу.

      Солнце склонилось к кромке леса. Красные лучи, как окровавленные кинжалы, полоскались в воде. Воздух загустел и превратился в тягучий напиток. Возможно, от этого медового напитка я захмелел, и когда началась высадка, меня несколько раз качнуло из стороны в сторону. «… Моряк вразвалочку сошёл на берег…», – вспомнился вдруг доисторический шлягер. Увы, ждало меня не пятьсот Америк и даже не пять, а новоозёрский монастырь, который большевики в 1924 году удачно переоборудовали в тюремный замок.

      Пирс находился у самых ворот этого замка. Нас в две шеренги выстроили перед ними. Я оказался рядом с безруким, добродушным парнишкой. Неведомая сила влекла меня к нему. Вероятно, причиной было моё увлечение психологией, и поэтому непозволительно равнодушно проходить мимо такого колоритного типа. Конечно, самым главным датчиком души и интеллекта,