Псевдоним «Харго». Анатолий Хвойницкий

давалась.

      Оберштурмфюрер поднялся из-за стола, подошёл вплотную к шеренге узников и ещё раз пронзил взглядом каждого из них. Потом, медленно растягивая слова, стал говорить:

      – Немецкое командование оказывает вам честь служить в азербайджанском легионе, который сейчас формируется в Тулузе. С завтрашнего дня вы остаётесь работать в лагере и будете ждать отправки в Тулузу. Кто из вас не желает воевать за Великую Германию? – Хартман уставился на Джабраилова.

      Стоявший первым справа в шеренге высокий кавказец бойко с готовностью выпалил:

      – Господин оберштурмфюрер, мы готовы воевать за свою Родину и Великий Рейх! – и он вытянулся в струнку.

      Этот эмоциональный порыв переключил внимание Хартмана на говорившего. Начальник лагеря подошёл к нему и оценивающим взглядом окинул его фигуру.

      – Похвально! – он уставился в глаза стоявшего перед ним узника.

      Тот с готовностью выпалил:

      – Номер 1845!

      – Похвально, номер 1845! – повторил Хартман, потом медленно, растягивая слова, произнёс, – но служить вы будете Великому Рейху, и только! Вы меня поняли номер 1845?

      – Так точно, господин оберштурмфюрер! – с готовностью выпалил будущий солдат азербайджанского легиона.

      Хартман вернулся на своё место, удобно устроился в кресле и небрежно махнул рукой. Цимерман понял этот знак правильно и дал команду:

      – Кругом! Пошли вон!..

      А через два дня Ахмед слёг с температурой. Организм не выдержал. Утром на подъёме самостоятельно сам он встать не мог. Бригадир доложил о нём старшему по бараку, на что тот только буркнул:

      – Если подохнет, вечером закопаете!

      Нет, умирать Джабраилов совсем не собирался, он очень хотел жить! Правда, чтобы выжить, ему нужно было попасть в лагерный лазарет, и это случилось только потому, что он с группой сопленников должен был убыть в азербайджанский легион.

      В лазарете он провалялся почти месяц и когда смог встать на ноги самостоятельно, группы азербайджанцев в лагере уже не было. Они убыли в расположение легиона.

      Всё это время за ним присматривала Жаннет, француженка лет пятидесяти, которая работала в лазарете уборщицей. В различных службах лагеря работало много французских граждан.

      Как-то незаметно она стала уделять ему больше внимания, и он медленно пошёл на поправку. Чем-то похож был этот парень на её сына Себастьяна. Постепенно пожилая женщина привязалась к этому светловолосому парню, и когда он немного поправился, она упросила господина Цимермана оставить его ей в помощники. Правда, для этого ей пришлось отдать помощнику коменданта золотые серьги, которые достались ей от матери.

      Жаннет немного разговаривала на немецком языке и совсем не понимала русского. Потому Ахмед предложил ей, чтобы она учила его французскому языку.

      – Хорошо! – согласилась женщина, – в день ты будешь запоминать по пять слов!

      На что Ахмед возразил:

      – Пусть будет двадцать пять слов! Я запомню!

      – Но