Солнечный луч. На пороге прошлого. Юлия Цыпленкова

склонился ко мне и поцеловал в щеку.

      – Любовь моя, – улыбнулась я ему. После перевела взгляд на деверя: – Милости Отца, Архам.

      – И тебе Его милости, Ашити, – ответил брат Танияра. – Эчиль велела передать, что молит Белого Духа о твоем благополучии. Она спрашивала, когда ты придешь к нам, и девочки только и говорят о том, что твои волосы горят, как солнце. Они мечтают снова дотронуться для них.

      Я весело рассмеялась. Да, мои волосы произвели фурор! И вовсе не в дурном смысле. Во-первых, иртэгенцы знали, что волосы их дайнани выбелил Создатель, а на самом деле они похожи цветом на пламя. А во-вторых, такого цвета в Белом мире не было, и теперь я стала их достоянием и предметом гордости, если позволено будет так сказать о себе. Единственная на весь мир! Ни в одном тагане, ни в одном племени подобных не было.

      Наверное, если бы люди увидели меня такой до того, как узнали близко и прониклись уважением, то отношение было бы иным. Но я уже давно была их Ашити, а еще, как отозвался однажды один из ягиров, – ласковая, как солнышко. А теперь я и вовсе воплощала в себе не только доброту, но и цвет огня. Да, тагайни пришли от меня сначала в ошеломление, а после в восторг.

      Потому неудивительно, что племянницы не сводили с меня восторженных взоров. Да что там девочки! Эчиль несколько минут не могла выпустить из рук мою косу. А когда Тейа осторожно дотронулась до моей головы, то вовсе развеселила фразой:

      – Уф, не жжется.

      – Это же просто волосы! – со смехом воскликнула я.

      – А горят, как огонь, – возразила девочка.

      Так что желание снова поближе посмотреть на это диво, было мне понятно. К тому же я и вправду заходила за прошедшее время к свояченице всего пару раз, и сама Эчиль теперь не приходила к нам каждый день. Да и зима не располагала к частым и долгим прогулкам, если не было определенного дела. А еще на старое каанское подворье вернулся хозяин, и свояченица вела жизнь добропорядочной жены – более она не была свободной.

      – Передай, я непременно навещу их, – сказала я Архаму.

      – Дайнани, куда ставить стул? – подал голос ягир.

      – Сюда, – я указала на торец стола. – Милый…

      – Я понял, чего ты хочешь, – ответил Танияр.

      Он забрал стул у ягира, поставил его во главе стола и уселся. После посмотрел на собравшихся и кивнул:

      – И вы садитесь. Начнем говорить.

      – Дайнани. – Я обернулась и посмотрела на магистра. Элькос указал взглядом на шубу, в которой я всё еще сидела.

      – Да, благодарю, мой друг, – улыбнулась я и, приподнявшись, скинула верхнюю одежду на руки хамче. – Здесь и вправду тепло. Ханам недурно протоплен.

      На Танияре и Архаме шуб не было, должно быть, они разделись еще внизу. Эгчен был раздет уже потому, что подворье ягиров являлось не только местом его службы, но и домом. Одетыми оставались только я, Элькос и Илан, но и последние уже скидывали шубы. После этого мы наконец расселись.

      Во главе стола сидел Танияр, я по правую руку от него, Архам устроился по левую. Рядом с ним сел Илан,