Венеция. История от основания города до падения республики. Джон Джулиус Норвич

с лихвой. Чего стоит один только исключительный характер Венеции – ее неповторимая индивидуальность! Из всех городов Италии, еще хранящих былое величие, только Венеция основана и выпестована греками. Не случайно именно здесь находится самая большая в мире византийская церковь, где все еще совершаются христианские богослужения и где господствует патриарх. Даже перестав зависеть от Константинополя, Венеция еще долгое время смотрела на Восток, повернувшись спиной ко всей остальной Италии. Кошмарные хитросплетения средневековой итальянской политики, гвельфы и гибеллины, император и папа, бароны и гражданские общины – до всего этого ей не было дела. И к тому времени, когда она наконец снизошла до создания континентальной торговой империи, характер ее уже полностью сложился по свойственному только ей причудливому образцу.

      Это во-первых. А во-вторых, город поражает своей неизменностью. Воды лагуны защищали его от всех захватчиков, кроме самого последнего (и кроме более коварного врага, пришедшего уже в XX в., а именно автомобиля), так что и по сей день Венеция во многом сохраняет тот же облик, в котором она представала миру не только при Каналетто, но и во дни Карпаччо и Джентиле Беллини. Столь очевидную победу над временем в любом городе пришлось бы признать необычным явлением; но коль скоро речь идет о красивейшем городе мира, это уже не просто феномен, а истинное чудо. Вдобавок это редкостный подарок для историка, помогающий воссоздать – по крайней мере, в воображении – гораздо более живую и ясную картину минувших эпох, чем это возможно в любом другом городе Европы.

      Впрочем, что касается воображения, то я старался крепко держать его в узде, памятуя о том, что книга, которую я пишу, – не художественная. Но и основательным научным трудом ее тоже не назовешь: временной период, который она охватывает, слишком велик, и мне приходилось продвигаться вперед любой ценой, зачастую в ущерб подробному анализу событий. Единственная поблажка, которую я себе позволил, – это время от времени упоминать о постройках и памятниках, украшающих Венецию и по сей день, да и то лишь в тех случаях, когда они имели непосредственное отношение к описываемым событиям. В остальном я стремился лишь к одному: излагать историю как можно более лаконично и связно. И единственное, о чем я жалею, – что эта задача выпала на долю мне, а не моему отцу, который справился бы с ней четверть века назад не в пример виртуознее.

      Нередко можно наблюдать, как огромные волны миграции захлестывают какую-нибудь страну, изменяя ее облик и открывая новую эру в ее истории. Но совсем другое дело – горстка беженцев, выброшенная судьбой на песчаную отмель шириной в несколько сотен туаз[1], давшую им приют, но не давшую территории для развития. И тем не менее все новые переселенцы стекаются на эти зыбкие пески, где нет ни растительности, ни питьевой воды, ни строительных материалов, ни даже места для строительства, – никакой основы для промышленности, необходимой, чтобы выживать

1

 Туаз – старинная французская мера длины, около 2 м. – Прим. перев.