Исход. Георгий Лопатин

дай питие Елисею…

      «Ага, значит меня зовут Елисей, – обрадовался первой инфе Алексей. – Даже созвучно, что упростит принятие нового имени. Но главное оно не церковное, а это значит, что я все-таки не монах, в худшем случае послушник».

      Радость Алексея-Елисея была понятна. Если бы он являлся монахом, то это наложило бы на него определенные обязательства перед монастырем и вообще перед всей РПЦ. Выйти из монашества можно, став расстригой, но это не самый лучший пункт в биографии в глазах окружающих. Общество в прошлом крайне религиозное и к подобным «изгоям» относилось не лучшим образом, ведь просто так не изгоняют, а доказывать всем и каждому, что сам ушел пустая трата времени.

      – Кто вы? Где я? – начал отыгрывать свою легенду Алексей, после того как попил.

      Питие оказалось жидким овсяным киселем, так себе питье особенно в холодном виде.

      – Ох ты ж… – по-бабьему всплеснул руками Амвросий. – Никак опамятовал?!

      А Алексей продолжал давить:

      – Что со мной? Где я?! Кто вы?!!

      – Как ты себя чувствуешь, сын мой? – взял ситуацию в свои руки старший монах.

      – Не знаю… все как-то мутно…

      – Что последнее помнишь?

      – Помню… – Алексей сделал вид, что сначала задумался, а потом начал тихо паниковать: – Ничего не помню… я ничего не помню! Где я? Что со мной?! Кто я?!!

      – Тихо-тихо, успокойся… все хорошо… ты в Свято Юрьевском монастыре…

      – Монастыре?

      – Да. Знаешь, что такое монастырь?

      – Хм-м… вроде знаю… в монастырь уходят люди, не желающие жить в мирской суете и грехе, а дабы пребывать в святости и посвятить себя богу… их называют монахами. Вы монахи?

      – Все верно… и да, мы монахи. Меня зовут отец Михаил, а это – отец Амвросий.

      «Пидор он, а не отец!» – злобно подумал Алексей, и спросил:

      – Я тоже монах?

      – Нет…

      – Тогда что я делаю в монастыре?

      – Ты трудник.

      – Трудник?

      – Да. Так уж вышло, что ты стал сиротой… после некоторых событий в городе… не будем сейчас о них… но твои родители погибли… прими господь их души, – перекрестился отец Михаил, а за ним и Амвросий.

      Алексей тоже перекрестился. Это действо очень понравилось отцу Михаилу, аж ликом просветлел.

      – Но что произошло? Почему я ничего не помню… даже своего имени?

      – Мы поговорим об этом чуть позже… А сейчас успокойся. Ты в обители господа и тебе ничего не грозит… А сейчас допей питие и переоденься. Амвросий…

      Второй монах достал из сумы, коя как оказалось висела у него на плече старую, но чистую рясу.

      Алексей допил холодный кисель отчего его чуть не стошнило и быстро переоделся, не стесняясь масляного взора этого… дядьколюба.

      Так же ему, этот дядьколюб, в келью занес ведро-парашу с плотно подогнанной крышкой, чтобы не так сильно воняло. Не то стояло там, не то только что принесли.

      – Это если