Рассказы о детстве. Kaтя Коробко

не были), но интересно и свежо.

      Сейчас, вспоминая свои творения, понимаю, что ни одной вещи не делала в простоте. Как и у моей куклы Лены, был один кутюр. Но усилия были титанические. Моя фантазия всегда забегала далеко вперед навыков.

      С ремонтом у нас завелась и стиральная машина «Сименс», потрясающая по красоте и функциональности. До нее стирали руками в ванной. Машина всё делала сама и выжимала белье почти досуха. Первые несколько циклов только и любовались этим чудом. Сколько времени освободилось, когда стирать стала машина!

      Автомобиль тоже завелся у папы, но мы уже не успели попользоваться его преимуществами, так как разъехались из дома.

      Наш двор

      Вход в наш двор был через подворотню. Арка наводила о мыслях о триумфальных арках и другой замысловатой архитектуре. Неудивительно для советского дома, где первый этаж часто использовался под магазины.

      Хлебный магазин был на углу всегда, сколько я помню, видимо, с момента заселения дома. В арку могли проехать фуры с хлебом. Ранним утром они лязгали замками герметических дверей при разгрузке хлеба. Двор был звуковым колодцем, и звуки усиливались. Грохот хлебовозов почему-то не раздражал, а даже был приятен. Был комфорт в том, что утром уже есть свежий хлеб, вот здесь, рядышком, под боком. Хлеб завозили два раза в день – часов в семь утра и после обеда. Малышней мы стояли возле фур, когда их подвозили посредине дня, и добрый грузчик угощал нас кусками разломанных горячих буханок хлеба на «подкрепиться». Нам, детям и голубям, шли разломанные, поврежденные при загрузке-разгрузке буханки.

      До того как я пошла в школу, была еще традиция привозить молочные продукты и молоко во дворы по утрам.

      Где-то между шестью и семью утра женщина с тележкой, нагруженной бидонами с молоком, сметаной и кефиром, появлялась во дворе и призывно кричала: «Молоко, молоко!» и звонко звонила в колокольчик. Я помню, как малышкой 4–5 лет подскакивала с кровати от этих звуков, хваталась за пустой бидончик и выданные с вечера деньги и неслась вприпрыжку вниз по лестнице.

      Меня распирало от гордости, что я участвую в серьезной работе добычи пропитания. Возле тележки вокруг меня собирались хозяйки, но младше меня никого не было. Старшие женщины улыбались мне и нахваливали мою хозяйственность.

      В этом занятии было примитивное удовольствие, как будто я сама доила корову. Когда стала школьницей, эти утренние визиты продавщицы с тележкой прекратились, и надо было ходить в магазин в течение рабочего дня, чтобы купить молочные продукты. Мираж хозяйства во дворе исчез.

      Двор был близким, большим и независимым миром. Во времена доинтернетного существования, когда развлечения были редки, а информация не была доступна на кончиках пальцев, как сейчас, игра во дворе была желанным и всепоглощающим занятием, воздухом, самым обильным времяпровождением. У двора был свой пульс, его можно было считать и изменить, иногда в свою пользу.

      Бутылочным горлышком и порталом между домом и двором был вход в подъезд с лавочкой.