Сделка. Энни Вилкс

почти все. Из общины еле выживавших кучек людей, готовых перегрызть друг другу глотки ради воды и укрытия от солнца, Пар-оол превратился в единое, централизованно управляемое государство и сумел заставить считаться с собой. Он обзавелся масштабным флотом, занял соседние острова, обозначил и охранял свою границу по морю. Столица разрослась, зазеленела влажными кронами растущих теперь на красной глине высоких деревьев с крупными круглыми листьями, люди больше не умирали от жары и не искали пищи: всего имелось в избытке. Теперь пар-оольцы были спокойнее, сильнее, увереннее и агрессивнее к чужакам, от которых, как они считали, приходили одни беды. Караанда была наглухо закрыта от влияния извне – и амулетами, висящими на каждых воротах, и человеческой неприязнью и недоверием.

      Но больше всего Келлфера удивило обилие магических предметов, какого он не видел даже в Приюте. Здесь они стали делом обычным и даже обязательным, пар-оольцы совсем не боялись, что те могут взорваться или причинить им еще какой-то вред: шепчущих, заговоры которых могли бы войти в конфликт с волнами действия амулетов, в Пар-ооле почти не осталось, а кто каким-то чудом выжил – точно не стал бы шептать. Подумать только, чуть ли не каждый нищий носил на себе хотя бы один простенький артефакт!

      Поменялось все, кроме непримиримой и пронизывающей каждую сферу жизни религии, подчинявшей себе умы пар-оольцев с детства и владеющей их душами до самой смерти. Вера в тысячу богов определяла, как пар-оольцы одевались, ели, проводили свое время, как торговали, как умирали и как вступали в брак. Казалось, каждое решение, принятое в этих ранее бесплодных, а теперь богатых землях, проверялось на соответствие высшему закону.

      Которому Келлтор самонадеянно решил бросить вызов.

      .

      Храмовый комплекс, поистине величественный, состоящий из десятков построек и глубоких, связанных с южными окраинами Караанды подземелий, был огорожен на совесть, за ним следили, и даже дикой собаке не удалось бы пробраться на его территорию незамеченной. Келлфер и Келлтор потеряли уйму времени, проникая внутрь через систему подземелий: пробивание новых проходов в сети тоннелей должно было остаться скрытым, а когда их все же найдут – не выглядящим как работа шепчущего. Нельзя было допустить, чтобы мотив незначительного происшествия показался пар-оольцам религиозным. Келлферу пришлось устроить несколько обвалов и оставить ложный след, ведущий к торговцам фатиумом, опасным наркотическим веществом, запрещенным повсеместно.

      Келлтор, угрюмо следуя за отцом, при вскрытии каждого нового тоннеля напоминал тому, что время истекает, и Келлферу хотелось развернуться и уйти, но он сдерживал раздражение, продолжая путь. Оба понимали, что не успеют вернуться до закрытия окна: даже если бы они нашли Илиану, на территории храма портал было не открыть, а возвращение к защитному периметру заняло бы никак не меньше трех четвертей часа. Келлфера злила недальновидность Келлтора, соизволившего явиться в Приют вплотную к истечению срока закрытия окна и не рассчитавшего